Как это было в окружении - 5

     Снова двигаемся ночью по мелколесью, где были накануне, сначала в полный рост, но скоро начали переползать – немцы ведут интенсивный огонь из пулеметов и минометов. Лес сменяется группами кустарника. Чем ближе к полю, тем меньше кругом людей, уже и из нашей группы кое-кого нет. Вот и опушка и к нашему огорчению, против нас деревня. Огонь не ослабевает, нельзя поднять головы. Организуем обстрел огневых точек противника из личного оружия (пистолетов), но, конечно, безрезультатно из-за значительного расстояния (около 200 м). Отползаем вглубь леса и перемещаемся на фланг опорного пункта, но и здесь то же самое – противник создал непрерывную линию обороны. Вновь отходим назад и под прикрытием брошенного трактора устраиваем совет. Нас теперь осталось 5 человек, все без единой царапины, но троих нет, в том числе военкома Галкина и майора Первых. Решаем сделать запасы продовольствия, так как уже четверо суток мы почти ничего не ели. Поиск ведем в темноте в автомашинах, застрявших все в том же злополучном месте, из которого наша группа их вытаскивала, но теперь автомашин стало гораздо больше.
 
    Скоро нам удалось запастись сухарями и  даже небольшим количеством концентратов. Теплых вещей не нашли, а я применил «рационализацию»: на руки, которые у меня довольно чувствительны к морозу, одел бумажные носки, с которыми не расставался и после выхода из окружения, до получения перчаток. Кончились наши поиски большой удачей – мы нашли два свиных окорока и направились к ближайшим кустам с намерением как следует подкрепиться.

     Рассветало.
     Не успели мы отрезать по первому куску ветчины, как внимание наше было привлечено шумом в только что оставленном обозе – отдельные автомашины, не застрявшие в болоте, и все живое двигалось к деревне Трошино. Там на фоне пожара мелькали человеческие фигуры, двигавшиеся в одном направлении – на восток. Стало ясно, что деревня отбита у немцев и путь к своим открыт. Надо было спешить, проход мог закрыться очень скоро, не дожидаясь таких зевак, как мы.

     Бросились бежать, я с окороком в одной руке и пистолетом в другой. Вот и деревня, которая остается слева от нас. Обстрел с флангов усилился и приходится передвигаться по пашне перебежками. Страшная одышка, сил нет. Бросаю окорок. Немцы нас засекли и ведут прицельный огонь. Очевидно, заметили меня в командирской форме – со знаками различия и ремнями. После одной из перебежек в 1,5 метрах от меня, зарывшись, на мое счастье, в рыхлую землю, взрывается мина. Я засыпан землей. Оглушен, сильно контужен в голову, а вещевой мешок пробит в нескольких местах осколками. С трудом ползу дальше. Обстрел стал сокращаться, так как мы, очевидно, исчезли из поля зрения противника. Я с четырьмя спутниками кое-как добрался до спасительного леса. Перешли через железную дорогу Вязьма-Брянск недалеко от станции Лосьмино и расположились на отдых до вечера, так как впереди была шоссейная дорога Вязьма-Юхнов, по которой передвигались немецкие части, включая танки. Занялся длительными, но безрезультатными поисками майора Первых и других членов нашей группы. Постепенно наш малочисленный отряд увеличился за счет примкнувших бойцов. Мне подарили компас и по карте мы разработали маршрут движения, причем я настоял на следовании без сближения с Минским и Варшавским шоссе, по которым, как я предполагал, и это полностью подтвердилось, будут наступать основные силы немецко-фашистских войск, рвущихся к Москве.

     С наступлением темноты пошли вперед. На подходе к шоссе перед нами взвились осветительные ракеты противника. Быстро отошли назад и на меня набросились с угрозами расправиться, обвиняя в измене, основываясь на моей фамилии. До сих пор с ужасом вспоминаю этот случай. Спасло мое крайнее возмущение и гнев, высказанный в сильных, всем хорошо известных выражениях. Спустя несколько минут по команде капитана Жериля вся группа двинулась в сторону от намеченного маршрута – к Варшавскому шоссе. Никого из них я позднее не встречал, хотя сборный пункт для выходящих из окружения командиров на Западном фронте, куда я и попал, был один – в районе Барвихи.

     Я остался, как мне показалось, в одиночестве, но вот с земли поднялся капитан Беляев из ополчения, который и прошел со мной весь оставшийся путь из окружения. Посоветовавшись, решили скрытно обойти место на шоссе, где располагалось боевое охранение противника и двигаться дальше по разработанному маршруту. Подошли к шоссе, залегли в канаве и стали прислушиваться. Вскоре возникли странные звуки,  и мимо нас проехало несколько немецких автоматчиков на велосипедах.

     Перейдя шоссе, пошли небольшими перелесками. Слева темнел сплошной лес. Была ясная лунная ночь. Подойдя к небольшой рощице, мы вдруг оказались в нескольких шагах от замаскированного на ее опушке самолета. Что это, отдельная машина или полевой вражеский аэродром?

     Эта мысль мгновенно пронеслась в моей голове. Тихо отступили назад и бросились бежать через поле к лесу, ежесекундно ожидая обстрела. Приготовились дорого продать свою жизнь, но с одним пистолетом и одной гранатой на двоих на «успех» рассчитывать было трудно. К счастью,  все было тихо. Потом я вспомнил, что днем, когда мы готовились переходить шоссе, над нами долго летал самолет-разведчик. Очевидно, это и был он.
     Углубились в лес, собрали еловый лапник, залезли в него и заснули крепким сном.