Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194047
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Lyudmila_Osipova » Мое блокадное детство - 7

Мое блокадное детство - 7

16.12.1941 – 31.12.1941
Санкт-Петербург, Ленинградская, Россия

Еще в ноябре управдом открыл опечатанную комнату за стенкой от нас, и там поселилась женщина с семнадцатилетней дочерью Леной. У них часто по вечерам собиралась шумная кампания. Парни моложе Лены играли в карты, пили бутылочное пиво, которого давно не было в продаже, заводили патефон. «Дело здесь нечисто, - качала головой Нина Федоровна, - говорят, они грабят продовольственные магазины». Потом шумная компания вместе с Леной куда-то исчезла, и в квартире стало тихо. И вот как-то вечером к нам пришел мужчина в кожаном пальто и сказал маме, что пробудет у нас до утра. Милиция разыскивает Лену, и, вероятно сегодня ночью она придет к матери. Он велел маме погасить коптилку и сел у окна. Мы с мамой легли в кровать, но не могли заснуть. Мужчина достал хлеб, нарезал копченую колбасу и стал есть. Чудесный запах колбасы дошел до нас, и я даже застонала от голода. «Дяденька, миленький, дай мне кусочек колбасы, ну самый маленький», - мысленно молила я дядьку, но он не дал, завернул все в бумагу и спрятал в карман. Ночью мужчина встал со стула, вгляделся в окно и, когда хлопнула входная дверь в парадной, вышел на лестницу. Навстречу ему поднималась Лена.
После смерти Альки я очень тосковала. Было страшно оставаться одной в комнате, когда во дворе завывал ветер и мутный рассвет сочился в окно. Мама уходила в очередь за хлебом, искала в разбитых домах щепки, дрова, приносила воду. На наше счастье в соседнем доме в прачечной водопровод работал, и можно было не ходить за водой на Неву. Я долго лежала в постели и молила Бога, чтобы не началась бомбежка или обстрел и чтобы мама вернулась домой живая и здоровая. Конечно, вспоминала Понизовье.
В Понизовье у дяди Шуры был кот Гвидон необыкновенной красоты: гладкий, стройный, с коричневыми полосками на спине, очень похожий на маленького тигренка. Его мать старушка кошка очень любила его и, хотя он давно вырос, приносила ему на печку мышек. Гвидон брезгливо отворачивался, он любил совсем другую пищу. Все, что плохо лежало, было добычей Гвидона, он вытаскивал вареное мясо из чугунков, съедал оставленную сметану, таскал со стола колбасу и ветчину. Дядя Шура наказывал кота, но ничего не помогало. Один раз в кладовке он слизал с молока в кринках всю сметану и сладко заснул на подоконнике открытого окна. Разозлившись, дядя Шура швырнул в него скалкой, но не попал. Скалка разбила стекло, а Гвидон, проснувшись, спрыгнул в кусты. После этого он два дня не заходил в дом, знал, что ему попадет, а потом пришел и сел у крыльца. Дядя Шура подозвал его: «Ну, негодник, явился, больше не озоруй, иди уж»,- и Гвидон гордо прошествовал в избу. Но на этом он не остановился, в кладовке, вспрыгнув на перекладину, Гвидон отгрыз бечевку и съел упавшую на пол копченую колбасу. За эту провинность дядя Шура решил его утопить, он засунул его в небольшой мешочек и бросил в реку, но Гвидон благополучно вылез из мешка. Некоторое время он вел себя хорошо, но потом снова стал шкодить. Пробравшись незаметно в кладовку, он уцепился за подвешенный окорок и отгрыз целый бок. «Все, терпение мое кончилось»,- сказал дядя Шура, - я тебя повешу». Он взял Гвидона на руки и пошел в лесик за дом дяди Андрея. Накинув на шею кота петлю, он зацепил конец веревки за сук, и, отвернувшись, пошел к дому. Дяде Шуре стало жалко Гвидона. «И что я за душегуб», - подумал он и вернулся. И что же он увидел. Гвидон с петлей на шее преспокойно сидел на ветке живой и здоровый. «Что с тобой сделаешь, разбойник, живи», - подумал дядя Шура и больше не трогал кота.
На улице стояли страшные морозы больше 30 градусов, и если раньше я изредка выходила на улицу, то теперь, закутавшись в черный шерстяной платок, сидела дома. Бомбежек стало меньше, зато обстреливали город почти каждый день. Как-то днем раздался стук в дверь, и в комнату вошла небольшого роста женщина с сумкой в руках. Когда она сняла платок и шапку, мы узнали Анну Николаевну. «Агафия Петровна, примите ли меня, мои все эвакуировались, и я осталась одна!» «Конечно, конечно, - ответила мама, - проходите дорогая». Она помогла ей раздеться, и мы увидели, что Анна Николаевна страшно похудела: кожа на щеках обвисла, глаза слезились, от былой полноты ничего не осталось, перед нами стояла маленькая худенькая старушка. Анна Николаевна осталась у нас жить.
С ее приходом я словно воскресла, ушло чувство страха и одиночества, я сразу почувствовала ее горячее участие в моей жизни «Дружок мой, - говорила Анна Николаевна, - расскажи как ты живешь, что делаешь, о чем думаешь?»- «Живу я плохо. Мама уходит рано утром за хлебом, а я не сплю, мне страшно и холодно, за окном воет ветер, начинается бомбежка или обстрел и я боюсь, что мама не вернется, что ее убьет. Папа с нами не живет, он у дяди Кости, там ему ближе ходить на работу, к нам он приходит редко. Моя кошка Мурка пропала, недавно умер мой друг Алька. И потом, я все время хочу есть». Голос мой дрогнул, и я заплакала. Анна Николаевна прижала меня к себе. «Бедная моя девочка, всем сейчас тяжело и тебе, и маме и мне, будем держаться вместе, ведь должно же когда-нибудь кончиться это проклятое время».
Анна Николаевна принесла с собой пакетик пшена и стакан сахарного песка. Когда мы сели завтракать, мама налила всем в чашки кипяток. Намазала на ломтики хлеба тонкий слой жира и посыпала сверху сахаром, получилось настоящее пирожное. Я очень привязалась к Анне Николаевне, с ней было так интересно. Она рассказывала мне про свою жизнь, про гимназию, про то, как молоденькой девушкой ездила с родителями в Париж. Мы перечитали почти все книги, которые были у нас и у Нины Федоровны.
Анна Николаевна родилась в Петербурге в интеллигентной семье. После гимназии она познакомилась с симпатичным молодым человеком, сыном сибирского золотопромышленника Полякова и вышла за него замуж. У них родился сын Володя. Муж Анны Николаевны не был создан для семейной жизни, он проводил время в веселых компаниях, засиживался в ресторанах и домой приходил поздно. Однажды маленький Володя заболел и все просил плюшевого зайчика, а такой игрушки в доме не было. Вернулся домой отец, в дождливый октябрьский вечер, раздетый. он побежал в магазин и принес зайчика сыну. После этого он заболел двусторонним воспалением легких и через некоторое время умер. Анна Николаевна повезла тело мужа в запаянном цинковом гробу в Сибирь, где его положили в семейный склеп. Долго она жила одна и растила сына, а потом вышла замуж за вдовца-генерала намного старше ее. У них родился сын Ростислав – Рост. Во время войны 1914 года генерала убили. Анна Николаевна пошла работать учительницей и одна воспитывала сыновей. Сыновья выросли. Старший Володя стал строителем, а Рост военным. «А теперь мои мальчики, - закончила свой рассказ Анна Николаевна, - сражаются на фронте, бьют фашистов, защищают нас. Матушка Святая Богородица, сохрани им жизнь, дай мне счастье увидеть их живыми и здоровыми и прижать к своей груди».
Если днем не было обстрелов, мы одевались с Анной Николаевной, как на Северный полюс, и, закутанные с головы до ног, выходили на улицу подышать свежим воздухом. Мама с утра топила печь и готовила обед. На завтрак был кусочек хлеба и кипяток, а на обед, сваренный на воде, пшенный суп с кусочком хлеба. Мы съедали сначала бульон, и на тарелке оставалась одна столовая ложка разваренного пшена. Мама клала в пшено небольшой кусочек жира, и это у нас называлось вторым. Когда в магазине удавалось купить крупу и сахарный песок граммов 150, мы радовались как дети. Что есть на свете другие продукты, мы давно забыли. Недосягаемый в мечтах оставался белый хлеб, сыр, сливочное масло, шоколад и мои любимые слоеные булочки по 40 копеек. Иногда перед сном Анна Николаевна шептала мне: «Возьми, дружок», - и совала мне в руку кусочек сохраненного ею черного хлеба. Глаза ее смотрели любовно и участливо: «Поешь, милая». Как я любила ее в эти минуты и ненавидела себя, что не имела сил из-за голода отказаться от хлеба. «Что вы делаете, Анна Николаевна, - говорила мама, - подумайте о себе». - «Агафия Петровна, я старая женщина, пожила на белом свете, а девочке надо жить, расти, посмотрите, как она страдает».

22.05.2014 в 04:29


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame