1934 - 3

[1] Выход «Калевалы» не прошел незамеченным. «Вечерняя Красная газета», повторяя слова И.М.Майского в предисловии к изданию, писала, что «последнее издание »Калевалы" на русском языке (1915) стало библиографической редкостью. Понятно поэтому, что появление «Калевалы» на нашем книжном прилавке является весьма ценным фактом" [345, л. 31]. Однако официальная пресса 1930-х гг. встретила появление книги неприязненно: «Не заслуживает положительной оценки иллюстративная сторона издания Перед иллюстраторами стояла задача противопоставить финляндским художникам-националистам А.Галлену и др. новое советское понимание » Калевалы" Иллюстраторы не справились с этой задачей и не создали ничего ценного в художественном отношении. По стилю, по манере изображения рисунки дают полный разнобой и не связаны между собой. Преобладающий уклон — в сторону архаизации. Эта архаизация, чаще всего достигаемая приемами, идущими по линии наименьшего сопротивления, — подражанием иконописи, лубку Крайне неудачно изображение древних героев в карикатурном виде с подчеркнутыми типическими чертами. Чрезмерное злоупотребление со стороны художников ироническим отношением к «Калевале» снижает общее впечатление..." [82, с. 143]. «Резкой отрицательной оценки заслуживает выпущенное »Академией" издание финского народного эпоса «Калевала», эта книга по праву может рассматриватся как своеобразная энциклопедия самых отвратительных и отталкивающих черт ленинградской художественной школы Филонова" [41, л. 113]. Тем не менее подобные отклики не смогли разрушить праздник, каким явился выход «Калевалы» для участников этой работы, их родных и близких, для всех, кто ценил творчество Филонова: «Недавно вышло издание »Калевалы", иллюстрированное учениками П.Н.Филонова, под его непосредственной редакцией. Каждый рисунок каждого отдельного художника по многу раз совместно обсуждался всей группой под руководством Филонова. В результате получился высоко художественный и цельный труд, в котором вместе с тем сохранились личные дарования и индивидуальность каждого отдельного художника. При этом каждый рисунок являлся глубоко продуманным отражением текста этого народного финского эпоса, передачей его настроений" [272, л. 11, 12]. Неоднократно обращалась к «Калевале» и давала ей оценку в своем дневнике Е.А.Серебрякова, на глазах которой происходила работа над книгой: «Читаю эти дни »Калевалу" — не знаю, от чего я больше в восторге — от содержания или рисунков, — до чего они хороши и как правильно характеризуют руну. Радость у меня, когда я смотрю. Вчера утром более часа только рисунки смотрела" [236, ед. хр. 44, л. 46 об.].