1932 - 42

5 июня. Отправил в Москву следующее письмо в ком[иссию] РВС:

«Т.Звиногродская!

В силу исключительно тяжелых условий жизни (результат травли на мое искусство с царских времен по сей день) я сейчас настолько ослабел физически, что при всем желании не могу взяться за выполнение предлагаемого вами заказа, тем более что остающиеся сроки сдачи и проекта, и картины при моей упорной многодельной работе — малы.

Кроме того, работая исключительно как исследователь, я своих работ не продаю, чего бы это мне ни стоило, а берегу, желая подарить все свои работы партии и Советскому Союзу и сделать из них свой музей, т.к. вещи эти представляют исключительное явление в мировом искусстве. Хотя сперва я примирился с пунктом договора, гласящим, что картина переходит в собственность музея РККА, но теперь окончательно осознал, что пойти на это я не могу.

Не говоря уже о том, почему в Русском музее под моими работами, проданными или подаренными мною государству, висят волчьи паспорта, почему ко всем вообще моим работам применяется «истребительский» критерий, почему была сорвана в 1929—30 гг., несмотря на два общественных просмотра в ее пользу, моя выставка в Русском музее, для которой были отпечатаны два каталога (один из них с клеветнической статьей царского борзописца С.К.Исакова, ныне ликвидатора Русского музея), я довожу до вашего сведения, что взяться за предлагаемую вами ответственную работу не могу. Возвращаю вам оба экземпляра договора и ваше распоряжение в коопер[атив] «Изо», аванс по которому я, разумеется, не брал. Филонов. 5 июня 1932 г.".