16 августа. Ездил с картиной на «Красн[ую] зарю». Когда я ждал трам[вай], ко мне подошел мужчина в синем костюме и сказал, что он — художник Воронич, едет на «Красную зарю» писать портрет ударника Никифорова и технического директора для Изогиза. Он просил меня объяснить, каковы требования Изогиза и как вести вещь. Я пояснил. В трамвае он сказал: «Я присутствовал на педагогич[еской] конференции 6 июля, где Моисей Бродский выступал против вас. Я знаю этого мерзавца — он однажды заказал мне написать на бархатном знамени несколько фигур для какой-то организации. Он заплатил мне 30 р., а сам взял за него 130 р. Когда я сказал, что он прикарманил мои 100 целковых, он ответил, что это ошибка, что он получил не 130 р., а 30 р. Но я знаю наверняка, что он получил 130 р. И вот такой-то мерзавец осмеливается выступать против вас». У завода мы с ним расстались.
18 [августа]. По просьбе Рудштейна, представителя Изогиза, носил портрет т. Васильевой в Изогиз в редколлегию на просмотр.
Вещь смотрели 10—12 человек. В среднем они отнеслись к работе сдержанно-восторженно. Лишь один из них сделал несколько замечаний, но его никто не поддержал.
Там же был и Воронич. Никифоров, как ему сказали на «Красной заре», был в отпуску, а технич[еский] директор не позволил ему писать с себя портрет, т.к. худ[ожник] Шафран писал с него портрет и окончательно его замучил позированием.
Свободное копирование
