02.06.1867 Дрезден, Германия, Германия
Пятница, <14 (2) июня>
Сегодня для меня день неудачный. Я встала довольно рано и объявила Феде, что пойду в галерею. Он, разумеется, согласился со мною, что это похвальное желание. В 1/2 2-го я отправилась, но по дороге зашла в один бумажный магазин, где хотела купить Мадонну. <<Но>> здесь они очень дороги, <<и>> довольно небольшая и довольно несхожая стоит 10 зильб. С<икстинской> М<адонны> совсем не было, но мне обещали найти ее к вечеру. Не купить ничего было неловко. Тут я нашла Zauber-Photographie {Волшебные фотографии (нем.).}. Это два конверта: один заключает в себе фотографию, т. е. намазанный лаком листок, а другой - протечную бумагу. Для того, чтобы получить фотографию, следует лакированный листок положить на блюдечко, сверх него положить протечную бумагу и налить воды. Тогда покажется фотография. Это стоит 7 1/2 зильб. и содержит в себе 6 штук. Я, разумеется, купила это. Пошла в галерею, много там ходила, осмотрела Рибера, видела все картины Рембрандта, Рубенса <не расшифровано>. В 1/2 4-го пришел Федя, и мы еще раз обошли <<с ним>> галерею {Вставлено: Федя указывал лучшие произведения и говорил об искусстве. Какие удивительные шедевры здесь собраны!}.
Отсюда мы пошли на почту. Почтмейстер подал письмо, адресованное на имя госпожи Достоевской. Рука была женская. Федя тотчас же, вероятно, подумал, что это письмо от С<условой> потому что, когда я стала распечатывать, то он мне сказал: "Посмотри, чья подпись". Разумеется, он боялся, что эта дура напишет мне что-нибудь. Я ему показала, что это письмо от Сто<юниной>. Я была очень рада, что у них все благополучно. Отсюда пошли в библиотеку и есть. Я не знаю, почему у меня вдруг сломался зуб, - это очень дурной знак. Я, разумеется, не показала и виду, что со мной случился этот грех, и преспокойно стала доедать, но про себя решила сегодня же непременно идти к зубному врачу и заказать себе зуб, потому что воображала себе, что это уж слишком заметно. Но потом, когда я пришла домой и посмотрела в зеркало, то решила, что если не слишком смеяться, то приметно не будет, а что зуб можно вставить тогда, когда у меня будет побольше денег. Вообще я немного поуспокоилась, и когда Федя просил меня сходить в прежнюю библиотеку, чтобы отдать книги и получить залог, то я не решилась уже заходить к дантисту, тем более, что я узнала, что он берет за зуб 4 талера. В библиотеке с нас уж много содрали: именно, 2 талера 8 зильб., но я выторговала эти 8 зильб. Он принес 2 пакетика. В одном был первый наш залог, в другом - второй. Сейчас видна немецкая аккуратность: залог был отложен в сторону. Русский бы не так сделал, а непременно бы залог на что-нибудь да употребил. Сейчас во всем виден немец.
Я пошла домой. Проходя по одному переулку, я увидела похороны. На дрогах, запряженных в 6 лошадей, стоял гроб, покрытый до самых колес богатым черным покрывалом, вышитым золотыми крестами и ангелами. Наверху стояла колонна из двух цветов. За ними следовало несколько карет с траурными лакеями. В одной из них сидел очень печальный старик, <<очень горестно>> <не расшифровано>. Все провожавшие держали в руках пальмовые ветви. Потом мы с Федей пошли в G J, но на дороге зашли выпить кофею в одну кондитерскую, куда я прежде заходила разговаривать с хозяином о политике. Здесь Федя счел за нужное выругать все дрезденское масло и сказал, что здесь все отвратительно. Хозяйка заступилась и сказала, что у них хорошее. Но Федя и тут ее срезал, сказав, что и у ней прескверное. Федя находит какое-то особое удовольствие, <<как он сам говорит>>, ругать немцев в глаза: так, мы пришли недавно в одну кондитерскую, и там я ела крем. Федя попробовал и сказал, что он никогда в жизни не ел такого отвратительного крема, так это abscheulich. Булочница думала, что он ошибся в слове, и сказала: "Schon Sie wollen sagen?" А Федя опять повторил: "Abscheulich" {Хороший, вы хотите сказать? - Отвратительный (нем.).}. Булочница была, видимо, оскорблена этим и, я думаю, готова была выгнать нас из магазина. Когда мы вышли из кондитерской, где пили кофе, я увидела, что у меня перчаток нет. Не знаю, потеряла ли я их из кармана, который у меня дырявый, или оставила в кондитерской, не знаю хорошенько, но мне их очень жаль, потому что они были совершенно цельные, хотя несколько замаранные, но это пустяки. Пришли в Gr J, слышали "Feld-Marsch" из "Rienzi" Wagner'a. Просидели до конца и пошли домой. <<Мы теперь совсем примирились.>> Сегодня в первый раз за границей и, кажется, во второй раз в жизни шли под руку {Вставлено: Федя предложил.}. Я, разумеется, на это согласилась. И мне это было приятно, идти с ним под руку, хотя для этого я должна была делать гигантские шаги, так как Федя выше меня ростом. Пришли домой, я тотчас же бросилась переводить мои фотографии на бумагу. Некоторые у меня удавались, но некоторые - не совсем: так, девица у меня вышла без носа и ребенок без тела, но это неважная вещь, зато другие картинки вышли очень хорошо. Потом я писала письмо к Стоюниной, которое пошлю в письме к маме.
16.06.2016 в 13:18
|