Было два тридцать ночи, я дошел до угла. Престон был прав. Черная шлюха Poison стояла перед винным магазином. Она приставала ко мне. То ужасное избиение, которому она подверглась, определенно не излечило ее от вредной привычки.
Она сказала: “Привет, Слим, дай мне десятку и вложи ее в носок. Я не буду давить на тебя, красавчик. Возьми кувшин и давай сходим с ума”.
Я отдернул голову от ее вида, как будто она была Медузой. Я пустил своих собак на полную скорость и пересек улицу. У меня мелькнуло видение "тринадцатых" от Poison, от которого у меня заболела задница.
Я сел в "Форд" и развернулся. Я ехал в "коротышку и кое-какую ночлежку". Я поймал Престона в свете своих фар на повороте. Он все еще был там, пытаясь сделать грека богаче. Он помахал рукой. Я посигналил.
Ртуть упала. Обледенелые улицы были похожи на лыжную трассу.
Менее чем в миле от "Насеста" я увидел чистый фасад отеля. Голубым неоном сверкала надпись “Отель ”Блу Хейвен"". Я вошел в сине-красный вестибюль. На столе лежала девка. На загорелой щеке у нее был порез от бритвы. Телосложением и рэпером она напоминала борца-тяжеловеса.
Она спросила: “Ты хочешь что-нибудь постоянное или только на ночь?”
Я спросил: “Сколько стоят постоянные прокладки? Я хочу лучшее, что у тебя есть. Что бы это ни было, это должно быть спереди, с видом”.
Она сказала: “Лучшие одноместные номера стоят тридцать два пятьдесят в неделю. Лучшие трехкомнатные апартаменты стоят сто в неделю”.
Она встала и подошла к красной доске позади нее. Она сняла несколько ключей и отдала их мне.
Лифтер был старым жеребцом, читавшим комиксы "Дикая Мэгги и Джиггс". Он насвистывал “Когда святые войдут маршем”. Его глаза были прикованы к песне, как будто он нашел карту “Пропавшего голландца". Я вышел на третьем этаже.
Я осмотрел два одноместных номера. Ковры в них были в пятнах, а мебель потрепана. Это действительно был отель преступного мира. Я чувствовал запах бандитской травки в коридорах.
Я поднялся по лестнице на четвертый этаж. Я заглянул в две квартиры. Я пошел на вторую. Она была недавно отделана золотой и черной краской. Мебель была светлой и новой.
Она была безупречной и броской. Задрапированное золотом переднее окно открывало широкий обзор стебля. На данный момент площадка была идеальной. Сойдет, пока я не добьюсь успеха с большой конюшней.
Я подошел к лифту и нажал кнопку "Вниз". Шкала указателя этажа застряла между вторым и третьим этажами.
Я спустился по лестнице. Я подумал, что выходки Мэгги и Джиггса оказали сильное давление на старого шутника. Какая-нибудь шлюха из отеля, вероятно, была там со старым болваном. Возможно, они использовали комикс в качестве руководства.
Я подошел к стойке регистрации. Я зарегистрировался и заплатил арендную плату за неделю вперед. Я положил ключ в карман и подошел к "Форду". Я поехал в сторону коротышки. Я видел, как черная шлюха вела белого мужчину к парадной двери отеля "Мартин", в ста ярдах от "Хейвена". Коротышка могла бы показать там свои хорошие трюки.
Было четыре часа утра, когда я добрался туда. Я припарковался и поднялся по лестнице отеля. Проходивший надземный поезд сотряс лестницу. Его тень выпрыгнула в окно второго этажа и метнулась, как грохочущий, несущийся призрак, по стене.
Я повернул налево к двадцатому номеру. Я повернул ключ в замке и вошел внутрь. У коротышки были широко раскрыты глаза. Она вскочила с кровати. На ней была красная пижама с изображением куколки. Она крепко прижалась ко мне. Она вела себя так, словно меня не было целый год.
Она сказала: “О, папочка, я так рада, что ты вернулся. Я чертовски волновалась. Где ты был? Ты любишь меня так же сильно, как я люблю тебя? Ты скучал по мне? Я умру, если с тобой что-нибудь случится ”.
Щемящий душу монтаж пронесся торнадо по моему черепу. Я стиснула зубы. Я почувствовала, как ногти впиваются в ладони, словно лед. Любовная афера коротышки воскресила печальные старые сцены.
Я видел бедного черного Генри. Он стоял на коленях, рыдая о своей любви к маме. Я видел его жалкие глаза, умоляющие маму не разбивать ему сердце. Я видел, как мама пинками высвобождалась из его цепких рук. Я видел это ужасное выражение презрения и триумфа на лице мамы. Я подумал о червях, которые пожирали его плоть в его одинокой могиле.
Я вздрогнул и изо всех сил ударил коротышку кулаком в левый висок. При ударе иглы боли пронзили мой локоть. Она застонала и откинулась на кровать. Она подпрыгнула, как на батуте. При втором прыжке раздался хруст и мясистый стук. Она ударилась лицом о стальной край в изножье кровати.
Она просто лежала, тяжело дыша. Я подошел к изножью кровати. Я схватил в кулак прядь волос. Я повернул ее лицо к себе. Ее глаза были закрыты, а прямо над правой бровью виднелась кровавая рана.
Я подошел к умывальнику для лица и набрал кувшин холодной воды. Я плеснул ей в лицо. Ее глаза открылись. Она просто лежала и смотрела на меня. Алая струйка сбежала по ее щеке на подбородок.
Она провела рукой по щеке. Она увидела кровь. Ее глаза округлились. Рот был открыт. Я стоял и смотрел на нее сверху вниз. Внутренности в моей мошонке скручивались. Я мог чувствовать горячие потоки, запускающие генератор в основании моего оружия.
Затем она спросила: “Почему папочка? Что я такого сказала, за что мне надрали задницу? Ты под кайфом или что?”
Я сказал: “Сука, если ты будешь у меня сто лет, никогда не спрашивай меня, где я был. Никогда не пытайся разыгрывать передо мной эту дерьмовую любовную аферу. Мы не квиты. Я сутенер, а ты шлюха. Теперь встань и приложи холодное полотенце к этой брови ”.
Она встала и встала у умывальника, смывая кровь. Ее большие глаза смотрели на меня через зеркало. Я не знал, что она начала вести счет мести в своем черепе. Семь лет спустя она подсчитывала и с радостью отправляла меня в тюрьму.
Она сидела на краю кровати, прижимая полотенце к ране. Я залез в койку в чистом виде. Через пятнадцать минут кровотечение прекратилось. Теперь это был всего лишь небольшой сморщенный порез.
Она забралась ко мне. Она покусала меня за ухо. Эта ящерица пробежала круги по пересеченной местности, а затем отправилась в кругосветное путешествие boss. Я лежал молча. Я пытался понять настоящую причину, по которой я ударил ее. Я не мог найти ответа. Мои мысли терзало острое лезвие совести.
Она прошептала: “Папа, тебе не хочется связать меня? Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты это сделал”.
Я сказал: “Сука, у тебя на уме только одно. Я собираюсь связать тебя, как свинью на бойне. После того, как ты расслабишься, я собираюсь вкратце рассказать тебе о том, над чем ты будешь работать сегодня вечером. Ложись на спину. Вытяни ноги и подними руки над головой. Именно так, ты, милая ненормальная сучка ”.
Свободное копирование
