Только после того, как я стал сутенером много лет спустя, я узнал весь замысел Стива и то, каким глупым он был на самом деле.
Вот у этой дурочки была умная квадратная баба с прогрессивным мужем-квадратным Джоном, которая была без ума от него. Ее бизнес с каждым разом становился все лучше.
Ее муж-молокосос был слепо влюблен, и деньги от его бизнеса были широко открыты для нее. Если бы Стив был умен, он мог бы оставаться на вершине успеха и за пару лет вытянуть из бизнеса солидный банкролл.
Тогда он мог бы вытащить маму оттуда и, имея большой банковский счет, мог бы сделать с ней все, что угодно, даже выставить ее вон.
Я говорю вам, что она была настолько сексуальна для него. Она должна была быть безумно влюблена в этого засранца, чтобы отказаться от всего этого потенциала всего с двумя тысячами пятью сотнями наличными.
Стив проиграл в игре "Скин Джорджии" через неделю после того, как мы приехали в Чикаго.
Я молил Бога, чтобы в четырех тюрьмах сумасшедшие любовники оставили меня в Рокфорде с Генри, когда они расстались.
Одну сцену в моей жизни я никогда не смогу забыть, и это было в то утро, когда мама закончила упаковывать нашу одежду, а Генри проиграл внутреннюю борьбу за свою гордость и достоинство.
Он упал на колени и разревелся как ошпаренный ребенок, умоляя маму не бросать его, умоляя ее остаться. Он обхватил руками ее ноги, его голос охрип от боли, когда он хныкал о своей любви к нам.
Его полные боли глаза уставились на нее, когда он причитал: “Пожалуйста, не бросай меня. Ты наверняка убьешь меня, если сделаешь это. Я ничего не сделал. Если сделал, прости меня”.
Я никогда не забуду ее лицо, холодное, как у палача, которым она была, когда брыкалась и вырывалась из его рук.
Затем с ужасной ухмылкой на лице она солгала и сказала: “Генри, дорогой, я просто хочу уехать ненадолго. Дорогой, мы вернемся”.
В его состоянии ей повезло, что он не убил ее и меня и не закопал нас на заднем дворе.
Когда такси увозило нас на тайное свидание со Стивом, сидящим в его старой модели Т, я оглянулся на Генри на крыльце, его грудь вздымалась, а слезы катились по измученному лицу.
Там было слишком много колес внутри колес, слишком много боли, чтобы я мог плакать. Спустя пустое время и расстояние мы добрались до Чикаго. Стив исчез, и мама рассказывала мне в унылом гостиничном номере, что мой настоящий отец приедет повидаться с нами и вспомнить, что Стив был ее двоюродным братом.
Стив, конечно, был глуп, но хитер, если вы понимаете, что я имею в виду.
Свободное копирование
