Прощание с Юлией - 4

На фото: Письмо Юлии Горвиц Самуэлю Бейлину, 1909 г.

Она умела считать. Любила считать. Со скоростью и свободой Ротшильда рассуждала о капиталах и процентах, ценных бумагах, облигациях, векселях, курсах на бирже. Издали, при посредничестве зятя — Самуэля Бейлина — управляла она десятками трансакций, давая короткие советы: Продать мои десять Рудских по курсу дня. — 300 руб. прошу прислать мне в сторублевках на мой адрес: Payerbach Sudbahn, via Wien, Villa Composita.  — Попроси Розенталя, чтобы составил мне выкладки по июль 1909. — Пусть Лихтенберг заплатит 4000 рублей, а 3000 можно ему пролонгировать на четыре месяца. — Из этих 4000 я попрошу Самуэля дать Махлейду 3000 и 1000 Рейху. Я думаю, что так будет лучше, поскольку бумаги теперь, мне кажется, очень дороги. — С векселями Лихтенберга Самуэль пусть делает, как считает нужным, если эти деньги ему сейчас не нужны, пусть пролонгирует на 4 месяца, ибо здесь потерь не будет. Лихтенберги порядочные, и проблем нам не создадут…

Большинство этих рекомендаций писалось на обычных почтовых карточках — так называемых открытках. Мне, выросшей в годы Польской Народной Республики, приученной с детства к тайнам и наказаниям за любые финансовые операции, это по меньшей мере странно. Но и позже, уже во времена моей матери, о деньгах говорили неохотно и с определенным смущением, давая понять, что эта тема не стоит особого внимания. Думаю, все это — из тех же комплексов. Ловкость, оборотистость, «деловая голова» — типично еврейские черты, согласно курсирующим в польском обществе стереотипам, без устали ассоциировались с жадностью и нечестностью. Для Юлии же материальные проблемы никогда не составляли табу. Откровенно, без всяких стеснений обсуждала она со своими детьми «финансовые дела».