Обратный путь мой в Петербург - 5

 14 Августа. К утру море улеглось, но противная морская зыбь дает себя чувствовать. Капитан всячески желает услужить мне; он, по-видимому, намеревается откормить меня на убой. Приходит справиться, какие мои любимые блюда. Как истая хохлушка, я заказала к обеду борщ и вареники, но есть ничего не могла, тошнит, а главное тоска грызет; нервы окончательно расходились, и я расплакалась самым серьезным образом. Если б я знала, что так тяжело будет без мужа, ни за что не уехала бы; будь у меня ковер-самолет, укатила бы обратно в Ташкент моментально. Не понимаю, как я проживу в одиночестве до октября!

 К вечеру море опять пророчествовало неспокойную ночь, надвигалась буря; нечего было и думать о сне. Качка ужасная. Черное свинцовое небо, бушующее и ревущее море, стоны и вопли ветра, все это сливалось вокруг в невообразимый хаос. Пароход подбрасывало то вверх, то вниз, ложился он то на бок, то окунался носом. Среди ночи я услышала беготню на верхней палубе. Ну, что еще там такое? Оказалось, что мы меняем курс; капитан вместо того, чтобы идти берегами, направился снова в море.

 15 Августа. Вчера были видны уже берега, а подошли мы к ним только к утру. В Петровск прибыли не в пять часов утра, как предполагалось, а в десять. Восточное Пароходное Общество на отрез отказывается брать с меня плату за проезд, а также и за продовольствие, настаивая на своем праве оказать мне гостеприимство; из-за этого пришлось мне вдвойне раскошелиться на подарки команде.

 В 12 часов подали к пристани вагон, предоставленный мне до самого Петербурга. Когда я сошла на берег, то еле держалась на ногах; казалось, и пристань качается, и земля уходит из-под ног. Капитан и все офицеры "Тропика" пришли проводить меня на вокзал. Капитан все извиняется за дурную погоду в море; он говорит, что я даже похудела за эту ночь. "Тропик" совершает за лето уже свой 33-й рейс и это в первый раз выдался такой неблагоприятный переход.

 У вагона стоит пристав, агент пароходства, и начальник станции. Здесь я уже на чужой территории, но любезность властей продолжается все та же. Почему-то жандармы отдают мне честь. Ух, уж эти помпы!..