Обратный путь мой в Петербург - 4

 13 Августа. Стало прохладнее, небо все в тучах; едем берегом моря. В 8 часов утра приехали в Красноводск. На вокзале встретил меня отставной адмирал, агент Восточного Пароходного Общества. Я пригласила его войти в мой вагон, который подали прямо к пристани, разукрашенной флагами, так же, как и мачты шхуны "Тропик", на которой я пущусь по этому ужасному Каспию. Вплоть от вагона до "Тропика" протянута холщевая дорожка.

 Несмотря на мои энергичные протесты, капитан "Тропика" настоял на том, чтобы я заняла его каюту, имеющую свою невыгодную сторону, -- уж очень она на виду. Как только пароход снялся с якоря, я переселилась на нижнюю палубу в кают-компанию. Пять суток езды в душном и пыльном вагоне изнурили меня, и я немедленно улеглась спать, но сон бежал от меня. Тяжело так возвращаться одной без мужа! Море легло между нами, и я хандрю ужасно. Признаюсь, что у меня было сильное искушение вернуться назад со следующим пароходом. "Тропик" специально предоставлен для моего переезда, других пассажиров нет. Предупредительное "Восточное Общество" наняло для этого переезда повара, лакея и горничную. "Тропик" построен в Англии; шхуна эта имеет плоское стальное дно, освещается она электричеством; на всех дверях виднеется надпись на английском языке, гласящая, сколько человек может вместить каждая каюта. Мария Михайловна занимает рядом со мною каюту 3-го помощника капитана, над ее дверью я прочитала: "То accomodate two seamen" (помещение на два человека). По этому видно, как в Англии заботятся о своих моряках; в другой стране в этой каюте нашлось бы мест на двенадцать человек. Во всех каютах висит образ Николая Святителя, покровителя мореплавателей.

 Каспий встретил нас не особенно милостиво; отличается он вообще неправильным и очень беспокойным волнением. Едва только тронулись мы, как стало покачивать, но вся прелесть морского путешествия сказалась только к вечеру. Капитан пришел пожелать мне, через дверь, спокойной ночи, но желанию его, к сожалению, не суждено было исполниться. Началось ныряние по уклону чуть ли не 45 град., пароход бросало, как щепку, со стороны на сторону, по седым грозным волнам разбушевавшегося моря; скрипел, трещал "Тропик" по всем швам; казалось, что вот-вот готов он рассыпаться в прах.