Моё замужество - 9

Сезон начинался 30 августа, и я должна была выступить в водевиле "Пансионерка", некогда любимой роли Шуберт. Я пролежала у Александры Ивановны более двух недель, и на это время она уходила ночевать к Медведевым. Отличилась я с первым визитом. Никогда не забуду ее забот обо мне и вечно буду ей благодарна.

Дебютировала я уже в конце сентября в комедии "Марианна, или Роман светской женщины", перевод с французского, и в водевиле "Бедовая бабушка". Имела положительный успех. Медведев в особенности восхищался моим исполнением, так как, судя по репетициям, он думал, что я провалюсь. Первой актрисы не было, и я скоро стала любимицей публики. Театр был большей частью полон, в особенности когда давали оперетки, которые Медведев обставлял роскошно. Труппа состояла преимущественно из талантливых людей, любящих дело. К тому же Медведев умел распоряжаться их силами, и пиесы шли с большим ансамблем.

Репертуар держался на комедии и оперетке, так как приглашенные для драмы Степанова[1] и Новиков-Иванов не понравились публике и, прослужив месяц, потихоньку уехали. Искать других было негде, а главное, сборы от этого не пострадали, и Медведев утешился. Губернатор Скарятин принимал горячее участие в судьбе театра и даже произвел себя в директора: мы все должны ездить к нему на поклон и привозить ложу на бенефис, за которую он всегда платил и отдавал всем визиты. Конечно, такое участие много способствовало процветанию театра. Мы скоро перезнакомились со многими из публики, и я стала много танцевать на семейных вечерах в клубе; я не пропускала ни одного танца, и счастливее меня не было на свете[2]. В бенефис я решилась в первый раз сыграть серьезную роль и поставила "Светские ширмы". По мнению всех, я была слаба, зато Орест в "Прекрасной Елене" и "Чайный цветок" были моими коронными ролями. В бенефис мне поднесли много цветов и бриллиантовый браслет, а студенты устроили целую овацию. Такого дружного сезона и радушия публики ко всей труппе вообще я не запомню. Я работала чрезвычайно много, и Медведев, в виде награды, дал мне бенефис 28 декабря, в праздник, и прибавил жалованья. Муж не имел никакого успеха, мало играл и слыл "полезностью". Ему удавались роли холодных резонеров и где нужны были приличные манеры. Я скоро сообразила, что он служил только из-за меня. Весь сезон мы жили очень мирно: я как-то не замечала домашней жизни, так как весь день и вечер проводила в театре, а в свободные дни танцевала до упаду, окруженная поклонниками всякого рода. Портрет, снятый в ту пору, изображает меня с довольно полным лицом и спокойным до тупости выражением. У меня был хороший гардероб: Медведев любил, чтобы актрисы хорошо одевались, и я на этом основывала свои требования к мужу. Я требовала, тогда как в Калуге мне приходилось вымаливать 30 копеек на булавки и шить платья самой.