Записки неизвестной - 112

XXII.
 

Внутренние свойства всегда проявляются и в наружных формах: у человека — в его приемах, привычках, в предметах окружающих его; у народа — в его зданиях, обрядах, обычаях. В Париже ни в чем не заметно духовной жизни (кроме богоугодных заведений, но они в глаза не бросаются и, чтоб узнать их надобно их отыскивать). Париж представляется городом совершенно языческим; его церкви, новые, похожи на языческие храмы; не слышно отрадного благовеста как в России и Италии. Театры открыты круглый год, магазины никогда не запираются (кроме ночи), фокусники, фигляры, эксплуататоры чужого кармана не дают покоя. В половине поста (mi-carême) праздник прачек: смешная процессия с масками и всякого рода вакханалиями, вовсе нехристианскими. На Страстной неделе, когда православные постятся и благоговейно ходят в церковь, Парижане стремятся на гулянье в Елисейские поля, которое захватывает и прилежащие улицы. Щеголи выезжают в новых роскошных экипажах или красуются на дорогих верховых лошадях, щеголихи показывают свои новые шляпы и разные весенние наряды. В какой-то. день Страстной недели, кажется в четверг, бывает большее гулянье в Longchamps, которое, впрочем, теперь не так блестяще, как бывало прежде и число красивых экипажей год от году уменьшается. Мы поехали из любопытства, и я была жизни не рада. Неимоверная скука тащиться шаг за шагом и видеть по большей части ситадинки {Извощичьи маленькие кареты.} в одну лошадь. Промышленность здесь неисчерпаема в изобретательности и изо всего умеет извлекать выгоду. Например, на Лоншанcком гулянье, посреди рядов экипажей, расхаживает напудренный, разряженный маркиз и бросает вам в карету маленькие книжки: L'Echo Lyrique и тому подобные. Разумеется, ему дают несколько су. Какой-то безрукий носит на голове корзину, наполненную небольшими бумажками, на которых написаны разные предсказания, подходит к каретам и убеждает узнать будущее. Поневоле возьмешь несколько бумажек и дашь монетку. Предсказание всегда обещают много счастливого.

Только раз в год, в Страстную Пятницу, театры бывают закрыты, но за то в этот день бывает знаменитый концерт в консерватории, к которому так долго готовятся. Очень трудно лопасть туда, во нам удалось. Инструментальное исполнение доведено до высшей степени совершенства, вокальная част не так хороша, хоры посредственны. Мы нашли, что состав концерта был не совсем удачен. Началось симфонией Бетховена, исполненною великолепно. После того какой-то господин играл левою рукой на фортепианах. Этот tour de force неуместен для концерта консерватории. Затем следовала оратория Кающийся Давид неизвестного композитора, в которой звуки напоминали более танцевальные мотивы нежели покаянный вопль вдохновенного царя. В заключение была сыграна увертюра из Оборена, которую всегда слушаешь с удовольствием. В продолжение всего концерта нас смущали два старика, сидевшие в соседней ложе, спавшие крепким сном и даже громко храпевшие, а напротив нас в партере князь Тюфякин, также дремавший и еще более склонивший свою и без того кривую шею. Мы не могли удержаться от смеха, и на нас косо поглядывали соседи в ложе с другой стороны, вероятно большие меломаны.