...Время шло к осени. Пустели поля. Рожь свезли на гумно. Убирали ячмень и овес. Выбирали лен. Птицы собирались в стаи. Стали желтеть березы. На сжатой ниве паслись табуны лошадей. С неба сыпал мелкий надоедливый дождь. Стали копать картошку. Ребятишки, устав от трудной работы, жгли костры, пекли картошку. Обжигаясь, ели круто посоленные, рассыпающиеся — только что из костра — клубни. Вкусно! К костру с соседнего поля приносили охапками горох. В поле брали с собой огурцы и хлеб. Лущили подсолнухи. Весело, сытно у дымящего пожухлой картофельной ботвой костра.
Крестьянство готовилось к долгой зиме, запасаясь хлебом, овощами — плодами земли.
Смирновы решили везти Сашу в Рославль сдавать вступительные экзамены в гимназию. Снова пригласили к себе в имение дядьку Андрея и сообщили ему, что следует повезти на экзамен в Рославль и меня, как о том договаривались еще прошлой зимой. Андрей Терентьевич после долгих размышлений окончательно согласился на такое рискованное, неведомое в крестьянстве предприятие.
Всей семьей стали собирать меня в дорогу. Одежда моя была из рук вон плоха. Рубашка кое-как закрывала тело, штаны худые, на ногах старые башмаки. Подштопали, подлатали мою одежду. Вымыли, причесали меня самого. Усадили в телегу, в которую был впряжен старый и верный конь Пегарка — его привели на коненковский двор, еще когда моя мать выходила замуж.
Путь в Рославль проходил через село Екимовичи, большую деревню Буды. Подъезжая к Будам, мы услышали веселый перезвон молотков и бухающие удары молота по наковальне. А вот и сама кузня. Нам навстречу выходят кузнецы-молодцы в кожаных фартуках. Поздоровавшись, спрашивают дядьку Андрея:
— Андрей Терентьевич. куда везешь племянника?
— В Рославль, на экзамен в гимназию.
— Ну, в добрый путь.
Вскоре с проселочной дороги свернули на большак. Миновали станцию Софийская, где смотритель Ерушкин тоже напутствовал нас добрым словом. Телега затарахтела по булыжникам Московско-Варшавского тракта к Клоповским Дворикам. В стороне от дороги виднелось село Луги. Я мысленно прощался со знакомыми с детства местами.
Клоповские Дворики`стояли в окружении яблоневых садов. Деревья усыпаны плодами. Тонкий аромат спелых яблок разлит в прозрачном воздухе ясного осеннего дня.
В деревне Любовка остановились на постоялом дворе попить чайку. Помню, стены избы были увешаны лубочными картинками. Гуак, Еруслан Лазаревич, Бова-королевич и Пан Твардовский совершали на картинках свои подвиги. Снова разговор дяди Андрея с хозяином о том, куда везет племянника.
— Да вот, будет поступать в гимназию. Соблазнили меня Смирновы, — говорит дядя.
— Ну что ж, — соглашается собеседник, — может быть, что путное из него и выйдет.
Путь наш подходит к концу. Миновали реку Остер, на которой стоит Рославль. Десять верст от Любовки пролетели быстро, — мыслями я уже был в невиданном доселе городе.
На высокой горе показался рославльский собор, а кругом частокол колоколен. Въехали в предместье. Домики опрятные. крытые железом. Разительный контраст с бедными деревенскими хатами.
Второй раз переезжаем Остер и поднимаемся на гору к собору. Поблизости от собора постоялый двор Балошкиных. Завернули туда. Смирновы приехали раньше и сняли номер. Мы остановились во дворе под навесом.
Сашу сопровождали на экзамен мать Екатерина Федосеевна, старший брат Николай и сестры Мария и Анна. Они обрадовались нашему появлению и сообщили. что на экзамены предстоит идти завтра утром.
Свободное копирование
