Впрочем, актерствовал я в театре Обрезкова не очень долго, всего года два. Меня переманил к себе Карцев для занятий с его крепостными детьми, из которых он думал создать актеров. Для этой цели он отдал в мое распоряжение целый дом, ранее занимаемый разными приживалками и приживальщиками и устроил в нем сцену. Определенного жалованья он мне не положил, но дал даровую квартиру, стол и все необходимое, изредка награждая и деньгами. Кроме того, Карцев разрешил мне устраивать спектакли и пускать на них публику за плату, которая поступала всецело в мою пользу. Под моим руководством вырабатывались актеры и, в конце концов, образовалась целая труппа. Моя фанатическая преданность делу видимо нравилась Карцеву/и он, уверовав в мои преподавательские способности, поручил мне несколько взрослых из своих крепостных, которые с серьезным видом проходили у меня, пятнадцатилетнего мальчика, курс драматического искусства. В то время все совершалось очень просто.
Мои спектакли посещались публикою охотно в виду необычайно дешевой платы за вход. Это обстоятельство послужило поводом к раздору между Обрезковым и Карцевым, который отнял от Обрезкова свой оркестр, лишил его хора и запретил своим актерам выступать на его сцене. В это время мне было уже лет шестнадцать.
Оркестр и хоры перешли ко мне и мои спектакли, даваемые два раза в месяц, стали пользоваться еще большею популярностью. Обрезков стал резко пенять на Карцева и во всеуслышание обвинял меня, своего случайного конкурента, в умышленном уроне его дела. Не ограничиваясь частными жалобами, он сделал губернатору Ганскау официальное донесение на меня, «что вот-де какой-то мальчишка, по наущению генерала Карцева, устроил театр и отбивает у него публику».
Губернатор приказал полицеймейстеру арестовать меня и допросить, на каком основании я занимаюсь антрепризой без разрешения начальства?
Полицеймейстер призвал меня к себе и арестовал.
Карцев, узнав об этом, немедленно отправился к губернатору.
— По какому праву вы арестовали моего любимца, утешавшего всю мою дворню?
— Мне сказали, ваше превосходительство, то-то и то-то…
— Вы тут только и живете сплетнями, — с презрением заметил Карцев и прибавил: — если вы, генерал, ссориться со мной не хотите, тотчас доставьте ко мне Иванова.
— Ну, разумеется, его сейчас же освободят, — сказал Ганскау, — тут очевидное недоразумение…
Тон разговора Карцева с губернатором был вероятно следствием того веса, который он имел при дворе…
В тот же день меня освободили из-под ареста, и я с прежней энергией принялся за свое театральное дело. Обрезков же после этой истории не особенно долго держал театр; ссора с Карцевым ему много повредила, лишив его самой главной и крупной поддержки.
Свободное копирование
