Моя мама работала телеграфисткой в управлении Московско-Киевской железной дороги и была в курсе всего происходящего от Москвы и до Киева: какую станцию бомбили, а с какой нет связи, так как там уже немцы. Мама шепталась об этом с бабушкой, но что-то попадало и в мои уши, и я спешил поделиться неутешительными новостями с Валей. Так что, кое-какие новости мы узнавали раньше, чем поступали официальные сообщения. Сводки с фронта, как правило, запаздывали. Мама принесла и новое для нас слово «эвакуация». Скоро это слово было на слуху у всего города. Город покидали и люди, и заводы. Формировались всё новые и новые эшелоны, и мама говорила, что их уже не хватает. Даже по Оке на плотах что-то отправляли..
Берестовы собрались первыми. Случилось это 23 августа. Они уезжали в Ташкент – город хлебный, где у Зинаиды Федоровны проживала старшая сестра.
Война соединила двух сестер,
Друг дружку не видавших с давних пор.
Эшелон, с которым они уезжали, формировался на тех самых Бобруйских складах, где находился Дмитрий Матвеевич.
На ветке железнодорожной
У оружейных складов
Поспешно формировался
Секретнейший эшелон.
Но не было в тех вагонах
Ни пушек и ни снарядов,
А были одни пожитки
Солдатских детей и жен.
Прощание с Валей помню смутно. Хотя фронт приближался, мы еще не верили, что Калуга будет сдана немцам, не предполагали, что расстаемся на долгих три года. Тогда нам казалось, что пройдет месяц - другой, немцев погонят назад и все, кто так спешно покидает свои дома, снова вернутся назад.
Прощались мы не только друг с другом, но и с нашим детством. Детство оставалось в Калуге. Эшелоны увезут нас в другую - во взрослую жизнь.
С милым домом разлучённые,
В горьком странствии своем
Пьем мы воду кипяченую,
На чужих вокзалах пьем.
Было нам в то время грозное
Чем залить свою тоску.
Эх ты,царство паровозное!
Сколько хочешь кипятку.
Да, железная дорога (в те далекие военные годы её именовали родным братом Красной Армии) обеспечивала своих пассажиров бесплатным кипятком: на каждой станции возле вокзала стояла будка с вывеской «кипяток» - подходи и наливай.
А к теме расставания с детством Валя будет возвращаться много раз и в стихах:
Покидая затемненный городок,
Потянулись эшелоны на восток.
Потерял я детство где-то на пути…
И в повести об археологии («Трамваем до Ташкента»).
Вскоре от Вали пришло письмо с описанием дорожных впечатлений, отправленное с какой-то попутной станции. А в конце сентября, когда до нашего бегства из Калуги оставались считанные дни, я получил письмо с ташкентским адресом Вали. Ташкентскй адрес! Как вовремя мы его получили и как были ему благодарны! Ташкентский адрес стал нашим почтовым ящиком, а Валя – связным:
У семей, развеянных войной.
Я уехал первый. Я – связной
В тыл глубокий и в жестокий бой
Адрес мой везли они с собой.
Свободное копирование
