Валино влияние проявилось не только в пристрастии к чтению, но и в коллекционировании почтовых марок. Среди ребят нашей улицы не было филателистов. Вот, фантики – обертки от конфет – собирали почти все дети, и Валя тоже:
Собирать я начал в восемь лет,
Фантики – обертки от конфет.
Но оказалось, что Валя собирал и почтовые марки. Я сразу же заразился этим увлечением. В книжном магазине КОГИЗ продавались не только книги. Там был отдел, который тоже, как магнит, притягивал нас с Валей. Это был отдел коллекционных почтовых марок. Мы подолгу стояли у витрины, рассматривая разноцветные марки в прозрачных пакетиках. Глядели на ценники и подсчитывали свои не очень-то густые сбережения.
О прекрасная моя марка Эритреи:
Отдыхающий верблюд с лебединой шеей.
Как ни странно, но у стран колониальных
Марок не было тогда скучных и печальных.
Валина коллекция почтовых марок, и в ней марка бывшей итальянской колонии Эритреи с изображением отдыхающего верблюда, погибла в санпропускнике города Куйбышева, по пути в Ташкент, куда в 1941 году семья Берестовых бежала от войны.
Так и жил бы тот верблюд у меня в альбоме,
Только дома мой альбом и фашисты – в доме.
Я же в санпропускнике моюсь в Туркестане.
Марки лучшие лежат, словно клад, в кармане.
Вшей в одежках у детей паром жгут горячим.
С ними сгинет и верблюд. Что ж, мы не заплачем.
Свои марки я тоже утратил и тоже в 1941 году. Немцы были совсем близко, и наша семья срочно покидала Калугу. Тетрадка с моими марками находилась в ящике стола. Ящик заело, и я не смог его открыть. Через пятнадцать лет я уже всерьёз увлекусь филателией и соберу довольно приличную коллекцию марок СССР. Вот оно – Валино влияние. А для Вали филателия так и осталась детским увлечением, марки он больше не собирал.
Свободное копирование
