Заступился мужчина за женщину - 2

Она знала, что умерший сам во всем виноват, и все-таки ощущать, что она причастна к гибели человека, было ей очень тяжело. Но особенно мучила ее мысль, что теперь из-за нее пострадает хороший человек, пришедший ей на помощь.

Звали его — Сергей Васильевич Крюков.

К тому же дело оборачивалось далеко не лучшим для него образом. Люди, присутствовавшие в тот вечер в ресторане и даже не попытавшиеся защитить ее от хулигана, теперь дружно подтвердили, что Крюков, они сами слышали, угрожал «истребить» потерпевшего Науменко «как насекомое», обзывал его «клопом» и «бешеной собакой». Правда, Науменко держал в руках стул, но никто не заметил, чтобы он пытался ударить им Крюкова. Так что говорить о необходимой обороне вряд ли приходится.

Галина Николаевна узнала также, что Науменко был в городе человек заметный. Раньше он служил в милиции участковым, и жильцы его околотка отзывались о нем как о человеке добром и душевном. Правда, пил. Но умеренно. Еще работая в милиции, он начал играть в местной баскетбольной команде. На республиканском первенстве команда даже заняла как-то второе место. Науменко собирался перейти на тренерскую работу, но помешала та же водка. Из баскетбола пришлось уйти, пристроили его физруком в одну из школ. Пьяным на уроках он не появлялся, во время запоя обычно брал больничный.

Жена Науменко Татьяна Евгеньевна работала воспитательницей в детском саду, жили они хорошо, дружно. Растили сына десяти лет и пятилетнюю дочь Клаву.

Как-то, выходя от следователя, Галина Николаевна столкнулась в коридоре с этой женщиной.

— Поверьте, — сказала Сизова, — это был несчастный случай, никто не виноват.

Жена Науменко посмотрела на нее сквозь слезы.

— Конечно, — ответила она, — никто!.. Только дети мои остались сиротами.

— Я понимаю, — вздохнула Галина Николаевна, — мне очень жаль.

— Теперь жаль, — сказала Науменко. — А шум-то зачем надо было поднимать? Не знаете разве, что любой нормальный мужик не пройдет мимо юбки? Позубоскалил бы и отошел. Испугались-то чего? Громилу этого позвали.

Громилу? Вот уж на кого не был похож худощавый, далеко не крепкого сложения Сергей Васильевич Крюков.

Известно было, что в городе он появился сравнительно недавно. До этого жил в Воронеже, работал главным механиком крупного предприятия. Здесь устроился начальником инструментального цеха на небольшую ткацкую фабрику. Его жена с дочкой все еще оставались в Воронеже, ожидали, пока фабрика предоставит ему сносное жилье.

Вот и дождались. Вместо квартиры теперь уготована Крюкову тюремная камера.

На допросе Галина Николаевна упорно объясняла следователю, что Крюков совершенно не виноват. Он, можно сказать, и не толкал Науменко. Так, чуть-чуть дотронулся, тот сам попятился, выронил стул, спьяну оступился о него и упал.

— Я же вам говорю, несчастный случай, — повторяла она.

Следователь кивал, записывал ее показания, потом спрашивал:

— Ну а все-таки, «клопом» и «бешеной собакой» Крюков обозвал его?

— Ну и что? — волновалась Галина Николаевна, — не отрицаю. Так ведь перепалка у них началась, понимаете? Крюков требовал, чтобы Науменко оставил меня в покое, а тот в ответ только издевательски гоготал. В перепалке чего не скажешь? Разве можно обращать на это внимание?

— Перепалка перепалкой, — говорил следователь, — а в результате, человек погиб.

— Да, конечно, — соглашалась Галина Николаевна, — это ужасно. Но я же вам объясняю: несчастный случай.

— Скажите, Галина Николаевна, — спросил следователь, — из материалов дела видно, что потерпевший Науменко — гигант, спортсмен, а Крюков — скорее даже щуплый. Науменко, пусть и пьян был, ничего бы не стоило с ним справиться. Однако создается впечатление, что наступательно держался как раз Крюков, а Науменко, наоборот, даже стушевался. Это верно?

— Не знаю, — сказала она. — Крюков, видимо, чувствовал свою правоту. А это, надо полагать, придает человеку силы.

— Вы так считаете?

— Не знаю, — повторила она. — Во всяком случае, так должно быть.

— Должно — не спорю, — согласился следователь.

Но она тоже об этом все время думала. Галина Николаевна хорошо помнила, как ее поразило тогда, с какой отвагой наступает тщедушный Крюков на силача Науменко, а тот вроде бы даже теряется перед его натиском.

Галина Николаевна спросила следователя, нельзя ли ей получить свидание с обвиняемым, но тот сказал, что как свидетельнице по делу он не может сейчас разрешить. Вот после суда судья, наверное, удовлетворит ее просьбу.

Суд состоялся в феврале.

До того, как ее вызвали давать показания, Галина Николаевна долго ждала в коридоре своей очереди.

Потом услышала: «Сизова». Вошла в зал и увидела конвоиров и сидящего за барьером Крюкова. Она не знала, можно ли с ним поздороваться, но все-таки поздоровалась. Он ей кивнул.

Судья попросила рассказать, что она знает по этому делу. И Галина Николаевна очень подробно все объяснила, настаивая, что произошел нелепый несчастный случай.

«Свидетельница, — прервала ее судья. — Оценку действиям подсудимого даст суд. От вас требуются только факты».

«Я и говорю только факты», — сказала она.

Вопросов ей не задавали.

После допроса ей можно было остаться в зале. Начались прения сторон. Прокурор считал, что произошло умышленное убийство без отягчающих обстоятельств, и потребовал для Крюкова восемь лет лишения свободы. Адвокат убеждал, что имело место в чистом виде убийство по неосторожности и просил не лишать подсудимого свободы.

В последнем слове Крюков сказал, что смерти Науменко он не хотел, сожалеет о случившемся, выражает его семье соболезнование, однако Сергей Васильевич и сейчас убежден, что всякое хулиганство надо решительно пресекать. Если бы Науменко твердо знал, что его наглые действия по отношению к женщине в общественном месте получат должный отпор, то вел бы себя иначе и трагедии, конечно, не произошло бы.

В зале негодующе зашумели. Судьи ушли на совещание, и конвоиры увели Крюкова.

Приговор огласили через два часа. Суд признал, что Крюков совершил убийство по неосторожности, но приговорил подсудимого к трем годам лишения свободы. Максимальный срок по этой статье.

Крюкова опять увели.

Галина Николаевна зашла к судье просить о свидании.

— Не сейчас, когда приговор вступит в законную силу, — сказала судья.

— А когда это?

— Если Крюков не подаст кассационную жалобу, то через семь суток.

— А если подаст?

— В зависимости от определения кассационной инстанции, — сказала судья.

— Но я же не могу ждать, — объяснила Галина Николаевна. — Я живу в другом городе.

— Ничего, — ответила судья, — ходят поезда, летают самолеты.

Галина Николаевна поняла, что спорить бесполезно.

— Но хоть передачу я могу ему передать? — спросила она.

— Передачу можете, — разрешила судья.

Галина Николаевна накупила множество разных вкусностей, на всякий случай дорогих сигарет, хотя не знала, курит ли Крюков, и написала записку: свидания ей, к сожалению, не дали, но они еще обязательно увидятся, она ему до глубины души благодарна за то, что он, единственный, защитил ее, и всегда, по гроб жизни, будет ему благодарна. «Настоящих мужчин ведь так мало,  — писала она, — вы из их числа, и спасибо вам за это».