Глава 21 Первая любовь в Сухуми
В Баку меня ожидала девушка Надя. Она встретила меня радостно и зачарованно слушала мою травлю про морские приключения в походе. Эти ли рассказы или что-то еще, делали её ласки ещё нежнее.
Возможно она чувствовала приближающийся разрыв наших отношений в скором времени?
С учётом нашей практики в загранплавании, программа третьего курса училища была сокращена до минимума. Морскую ежегодную практику на Чёрном море нам отменили. Вместо этого мы неделю плавали по Каспию на двухмачтовом паруснике.
Это чудное время я вспоминаю при виде мокрых деревянных полов. Почему? Просто всю эту неделю мы драили песком деревянную палубу парусника до цвета яичного желтка. Нами командовал боцман парусника, который фигурно матерился, следя за тем как мы драим палубу и медяшку.
Команда парусника была странно молчалива и всякое наше желание войти в словесный контакт игнорировала – чего болтать с временщиками. Парусник от пирса так и не отвалил и мы семь дней наслаждались блаженным отдыхом после бессонных ночных вахт на «Неве».
Вторую неделю мы учились командовать стрельбой из пушек. Выделенные на мою долю три снаряда я отстрелял на «пятёрку» - один недолёт и два поражения плывущей мишени.
После этой стрельбы нас отпустили в четырёхнедельный отпуск. Юрка Басин пригласил поехать к нему в гости в Сухуми, где у его родителей был собственный дом. Третий наш приятель Бондаренко укатил на Кубань, где его ждала «гарна дивчина».
Дом в Сухуми оказался огромным двухэтажным особняком, который выстроил Юрин папа главный бухгалтер местной малюсенькой спирто-водочной фабрички. На первом этаже нам была выделена комната и отдых начался.
На Сухумском пляже было полно загореленьких девушек. Все они были прехорошенькие, сговорчивые на всякие отпускные приключения, но наши сердца на достигнутом как-то не успокаивались и мы чего-то ждали.
Собственно ждал в основном Басин. Он уже давно пригласил свою знакомую студентку математического факультета МГУ приехать в Сухуми. Наконец пришла телеграмма. Знакомая сообщала, что она едет ещё с двумя девушками просила их всех встретить и снять квартиру.
Юрину знакомую и её подружку Юрины родители согласились приютить у себя в доме, а для третьей нашлась комната по соседству. Юра ликовал – женское общество на отпуск нам обеспечено рядом в соседней комнате.
Не скрою, что меня одолевали сомнения. По математике в училище я имел тройку, а тут студентки математички из Университета. А ну как начнут говорить про бином Ньютона, а я ни белмеса не смыслю?! Из моих осторожных расспросов выяснилось, что Юра познакомился с этой девушкой прошлым летом и ни разу её не поцеловал. Всё склоняло к мысли, что мы будем проводить время с «синими чулками».
Когда к перрону подошёл поезд из железнодорожного вагона выпрыгнули три хорошенькие девушки. Судя по тому, как они весело представились, не было похоже, что они зациклены на математике. Самая красивая из них тут же томным голосом сообщила, что следом за ней едет её жених.
Это сразу же определило между нами дистанцию и ясность, кто будет жить на первом этаже Юриного дома. Одновременно мы были проинформированы, что жених ужасная зануда и тем самым, были немедленно втянуты в какую-то девичью игру с непонятным правилами.
Первоначальная скованность была снята за вечерним ужином на веранде под звёздами. На стол был подан шашлык с прекрасным вином. Вся напряженность ожидания встречи была снята. Девушка, за которой мне досталось ухаживать, имела странное имя Муза. Она чувствовала себя лидером в связке со своими подружками. Это заставляло нас с Юрой внутренне собираться и занимать круговую оборону.
Девушкам понравилось, что у нас одинаковые имена и сидя между нами всегда можно загадывать желания. Далее нам дали оценку, как потенциальным мужьям. Выяснилось, что близко от Москвы нет ни одной военно-морской базы, а дальше этого города девушки свою жизнь не мыслили.
На кандидатов в мужья мы не тянули, а значит можно было легко и бездумно пожить на курорте без всяких далеко идущих последствий. Это определило линию поведения для женской половины и они облегчённо вздохнули.
После сытного ужина состоялся ночной заплыв в море. Муза оказалась прекрасной пловчихой. Во время заплыва я показал и назвал ей созвездия на ночном небе, чем привёл девушку в некий восторженный экстаз. Почему? Не знаю!
Под предлогом согревания после морского купания мы как настоящие мариманы крепко их обнимали. От этих объятий было рукой подать до более близких отношений. Утром мы отправились на пляж под нашу строевую песню:
Шёл солдат своей дорогой, сердце бедное приметил,
Положил в походный ранец – раз, два – и пошёл сквозь дым и ветер.
Для тебя, моя родная, эта песенка простая,
Я влюблён и ты, быть может – раз, два – потеряла сердце тоже.
И теперь от боя к бою, я ношу его с собою,
Для тебя моя родная – раз, два – эта песенка простая!
Под эту шутливую песенку, рассказы на пляже о плавании вокруг Европы, вое ветра в снастях, штормах в Северном море и мертвой зыби Бискайского залива, в девичьих головах зарождались романтические мысли.
В те послевоенные годы военные люди, а тем более моряки вызывали у девушек восхищение, что работало на нас с Юрой безотказно. Я даже был целован на пляже по девичьей инициативе после особенно страшного рассказа о шторме в Северном море.
Моя новая знакомая оказалась девушкой начитанной, увлечённой балетом, любительницей органной музыки. Всё это для меня было окутано ореолом москвички, имевшей возможность всё это реализовать в театрах, концертных залах, музеях.
Приходилось всему этому что-то противопоставлять – шутками, морскими байками. Но главным нашим козырём оказалась военная форма. Когда мы натянули на себя форму номер «раз» - верх и низ белый со сверкающими золотом погонами, нашивками на рукаве и начищенной медной бляхой на поясе, бескозыркой и голубым гюйсом, девушки окончательно потеряли бдительность.
В тот вечер наш с Юрой триумф увенчался удалением парочек по соседним комнатам. Запыхавшийся амур бегал между комнатами, еле поспевая за любовными перепитиями в каждой из них.
Наступили минуты откровенности и я узнал, что у Музы есть жених однокурсник. Оправданием случившегося между нами было то, что брак с этим Толей должен был защитить молодую семью от распределения на работу в другие города.
Меня это её откровение сильно покорёжило. Сидя за стенами училища на всём готовом я совершенно не знал гражданскую жизнь. В ней люди пробивались поближе к «пирогу» партии и правительства, который нарезался мелкими дольками. Москва была городом приоритетов, где «пирог» ощущался больше и лучше. Студенты МГУ жили этими же проблемами. Муза мне это всё объяснила в подробностях.
Но эти знания бледнели на фоне обладания девичьим телом. Это радостное чувство надо было разделить пополам точно на двоих, что мы и сделали фразой «Я тебя люблю!».
- Но если мы любим друг друга, а как же Толя?
- А я не знаю. Я ведь ехала сюда просто отдыхать и купаться в море, а встретила тебя, – от волнения голос моей возлюбленной сел и звучал как баритон – Я не знаю, что теперь делать! А ты знаешь, что у Юриной девушки то же есть жених? Вот номер получился! – она хихикнула – Поехали девушки на юг покупаться и позагорать и, забыв про женихов, окунулись в любовь в первый же вечер. Это всё ваши якоря золотые виноваты. Заякорили девушек, бессовестные! Нельзя так смущать девичьи сердца! - ласково сказала она.
- Якоря нужны, чтобы ставить корабль на прикол! А вот жениха надо предупредить! – философски заметил я.
Такой же разговор, оказывается, состоялся в соседней комнате. Обе парочки попали в трудную ситуацию, но это нас как-то сблизило. Следующие дни заканчивались исчезновением парочек по соседним комнатам.
Дни отпуска пролетели как одно мгновение, и настал час расставания. Первыми уезжали мы и на вокзале нас провожали наши подруги. Накануне в интимной обстановке были произнесены все клятвы в любви и верности. Девушки обещали, что московские женихи будут проинформированы об этом немедленно.
Перед нами стояла задача окончить учебное заведение. Вопрос о месте будущей работы отложили в дальний угол, чтобы не загонять ситуацию в тупик. Всё вокруг было окрашено в розовый свет и жизненным проблемам в нём не было места. На вокзале было пролито много женских слёз, поезд медленно набрал скорость, и мы расстались.
Свободное копирование
