*****
Иртыш вскрылся 17 апреля, и сразу стала прибывать вода. Шум ледохода слышался всю ночь. Через три-четыре дня мне предстояло приступать к работе — «долгосрочный отпуск» заканчивался.
Я учился неплохо и попросил классного руководителя — Галину Михайловну Ташланову — посодействовать тому, чтобы учителя пораньше поставили мне зачёты, объяснив ей причину такой спешки. Она обещала помочь и слово своё сдержала — я успешно перешёл в десятый класс.
Навигация открывалась с первого мая, бакенщикам давалась одна неделя, чтобы подготовить перекаты к судоходству. Каждый день с утра до ночи наша лодка металась от одного бакенщика к другому. Мы работали без всяких выходных дней.
— Вот так каждый год начинаем, — объяснял мне дядя Ваня, — за зиму многое покрасили, подремонтировали, теперь надо всё расставить на воде. А тут ещё приказ пришёл — всю береговую обстановку, а потом и водную перевести на электричество. Мороки будет много.
Непосвящённому в этих разговорах разобраться сложно, но я знал, о чём шла речь и поэтому кое-что поясню.
Кроме бакенов, которые указывали судам путь на воде, существовали ещё знаки, установленные на берегу (береговая обстановка), — это перевалки и створы, по которым суда, двигаясь по реке, дополнительно держали ориентир.
Перевалками и створами служили высокие столбы со щитами в верхней части, чтобы их хорошо было видно издалека. На каждом участке таких знаков находилось по несколько штук, и бакенщики, кроме «зажигания» бакенов на воде, каждый вечер причаливали к берегу, шли пешком к этим столбам и вешали на них зажжённые керосиновые фонари, чтобы их было видно и ночью. Работа довольно трудная.
Для облегчения работы бакенщиков, на перевалках и створах стали устанавливать электрические фонари с маленькими лампочками, питающимися от больших батарей. Здесь же на них устанавливали и специальные фотореле, чтобы всё это автоматически включалось ночью и выключалось с рассветом без помощи бакенщика. Прогресс! (Про этот «прогресс» пронюхали городские «любители электроники» и изредка, к величайшей досаде моего дяди и бакенщиков, воровали фотореле вместе с лампочками, взамен которых потом приходилось привозить и ставить новые).
Многих бакенщиков я уже знал, и когда приезжал на участки, они меня встречали, как старого знакомого. У одного бакенщика жила дочка, моя ровесница. Когда мы туда подъезжали, дядя нарочито громко, чтобы все слышали, подтрунивал надо мной:
— Ну, где наша невеста? Почему не встречает?
Я готов был провалиться сквозь землю, а взрослые лукаво улыбались. Я и имя-то этой конопатой красавицы не знал. Но когда она вдруг находилась в поле моего зрения, исподтишка посматривал на неё, интересно всё-таки, что за макака. У меня в школе имелась девчонка, с которой я дружил, и которую не собирался менять ни на какую островитянку.
Свободное копирование
