Нина Орьева

НИНА ОРЬЕВА:

Нас с Ниной поставил в пару руководитель школы бальных танцев, Николай Петрович, на первом моём занятии в его студии. Согласно рассказу партнерши, до этого дня руководитель сам танцевал с ней, так как для Ниночки не хватило рослого партнёра. Когда я появился в классе, пожилой красавец в шикарном смокинге удовлетворённо хмыкнул и уступил шикарную девушку мне. Мы сразу поладили, но у нас хорошо получалась только «классика». Нина была студенткой музыкального училища, она гораздо лучше чувствовала музыкальный ритм. В скоростных телодвижениях, по моей вине, мы никогда не выходили победителями даже в рамках нашей школы.

После вечерних занятий в школе было принято провожать партнёрш до самого дома. Обычно мы медленно шли по вечерним улицам, болтая на самые разные темы. Нина мне сразу понравилась не только, как партнёрша по бальным танцам. Она в те годы нравилась мужчинам: высокая с копной золотых волос, с фигурой модели, с огромными серыми глазами, меняющими свой оттенок в зависимости от настроения девушки, с отличным вкусом в одежде и умеренностью в макияже... В один из вечеров, около дома Нины, на меня набросился русоволосый здоровяк с приятным лицом, ткнул в грудь и закричал: - Ещё раз увижу рядом с моей невестой – покалечу! Я ответил ему правым прямым в подбородок. Драка закипала и могла бы иметь печальные последствия, но тут на «поле брани» выскочила Нина, которая легко остановила своего мужчину парой резких фраз: - Юра – ты дебил! Это Аркадий, мой партнёр по танцам, я тебе о нём рассказывала. Прекрати немедленно! Иначе, мы с тобой чужие друг другу люди...

 Так я познакомился с женихом Ниночки, Юрой. Он был студентом юридического факультета, сыном мента, командиром Оперативной группы помощи милиции, мечтал о карьере следователя. Больше никогда у нас с Юрой не было конфликтов. Он стал мне доверять, включил меня в бесконечное число друзей и даже пригласил в студенческую компанию, которая сложилась вокруг их с Ниной пары. Все близкие знали, что они поженятся, как только Юрий окончит университет.

Однажды весёлое застолье в квартире одного из наших друзей, в компании, в Новогоднюю ночь закончились для нас с Ниной печально. Юра в эту ночь дежурил в Оперативной группе, но он всё равно забежал на часок, чтобы в полночь поднять с нами бокал с шампанским. Свою возлюбленную Юра поручил мне, строго предупредив, что я полностью отвечаю за безопасность. Часа в три ночи мы с Ниной вышли из гостеприимной квартиры приятеля и, пошатываясь от вина, побрели по заснеженной улице в сторону стоянки такси. На стоянке не оказалось ни одной живой души и ни одного таксомотора. Мы ужасно замерзли, прождали около сорока минут и, когда, наконец, долгожданная машина прикатила стали немедленно пробираться на заднее сиденье. В этот момент к такси подбежали трое отморозков, один из которых, для демонстрации серьёзности ситуации, приставил нож к стеклу дверцы водителя, второй своим ножом лихо резанул по моей куртке. Самый крупный, видимо главарь, закричал: - Водила, нам на вокзал! Ребятишки, вы мигом выбирайтесь из мотора, пока мы девочку не испортили... Вам повезло – спешим на дело... Я вытащил дрожащую Нину из машины, приставил к стене дома и прикрыл своим телом. Моя защита не понадобилась – насмерть перепуганный водила рванул своё такси в сторону железнодорожного вокзала и сразу скрылся из виду.

Мы вернулись на квартиру приятеля, где нас снова согрели и привели в порядок. Нина позвонила Юре, который проворно примчался на милицейском «бобике» с двумя ментами сопровождения. Он похвалил меня за правильное поведение в опасном эпизоде и благодарно пожал руку за сохранение невесты. Вся компания выпила по рюмке водки за здоровье потерпевших, включая ментов. Я подробно описал портреты и одежду всех троих бандитов. Юра и служители правопорядка умчались на вокзал, чтобы отомстить нашим обидчикам, которых найти не удалось. Моя куртка оказалась полностью непригодной для дальнейшего использования, остаток зимы я проходил в старом, поношенном пальто. Весной Юра заехал за мной в институт и провёл в закрытый для рядовых обывателей магазин импортных шмоток, чтобы я смог приобрести новую куртку. Денег у меня не хватало на изделие немецкого производства, Юра снова выручил – одолжил десятку до стипендии.

Потом опять пошли занятия, тренировки, соревнования, походы на концерты и в театр, поездки в компании на природу... Наша дружба могла бы длится всю оставшуюся жизнь, если бы два новых печальных события её полностью не разрушили. Первое происшествие лишь на короткое время поссорило меня с Ниной. Одним летним вечером наша, уставшая от тренировки танцевальная команда вышла из здания клуба, чтобы разбрестись по своим направлениям и остановкам транспорта.

Хулиганы напали на нас совсем неожиданно, я до сих пор так и не разобрался в причине их звериной агрессии. Возможно им просто было скучно. Они стаями выползли с трёх сторон: слева – из подъезда реставрируемого дома, справа - из-за груды мусорных бачков, подготовленных к погрузке, с фронта – вышли из телефонных кабинок. Короткая потасовка закончилась за пару минут, с незначительными царапинами и поврежденной одеждой некоторых участников. Нина снова позвонила жениху. Юрий примчался на «бобике» вместе с тремя крепкими парнями из его группы, подобрал в машину меня и ещё одного парня из танцоров для опознания хулиганов. В этот раз потомственный «следак» сумел обнаружить нападавших на детской площадке среди новостроек. Мы избили пацанов, разбив заодно бутылки с пивом, которыми они праздновали свою победу. Жильцы соседнего дома вызвали наряд милиции. Менты узнали Юру, пошептались с ним и разогнали пацанов по домам.

На следующем занятии Нина объявила: - Ты мне больше не друг! У нас теперь официальные отношения. Я уже попросила Сергея Петровича, чтобы он заменил мне партнёра... Как ты мог, Аркадий, участвовать в избиении подростков? Мой Юрка ладно, он отмороженный, но ты ведь нормальный парень... У меня ушло несколько месяцев на очные и телефонные переговоры с Ниной, для того, чтобы заново наладить с ней отношения. Но, увы, восстановленный покой оказался недолгим. Этим же летом паре моих любимых друзей пришлось пройти через самое тяжёлое испытание их любви. Обком комсомола на летних каникулах поручил Оперативной группе работать в трудовом лагере для трудновоспитуемых подростков. Лагерь располагался на территории передового совхоза и представлял собой пару десятков палаток, в которых проживали воспитатели и воспитанники. Согласно задумке комсомольских начальников подростки должны были ежедневно работать в совхозе, а вечерами воспитатели из Оперативной группы должны были проводить с ними политзанятия и нравоучительные беседы. На самом деле вечерами воспитатели и воспитанники, отдельно, занимались распитием спиртных напитков, пересказом бородатых анекдотов, танцами и обжиманцами...

За пару дней до закрытия лагеря анонимный стукач прислал в Обком комсомола письмо, в котором не только раскрыл все подробности вечернего времяпровождения в лагере, но и заявил, что он случайно стал свидетелем страстных объятий Юрия с одной из воспитанниц. Девица шестнадцати лет давно стояла на учёте у участкового её района проживания, как наркоманка и воровка. Скорый комсомольский суд, не проверив факты, немедля снял Юрия с его «командирства» и исключил из рядов комсомольской организации Университета. Нине Орьевой, невесте «подсудимого», комсомольские лидеры направили официальное письмо, в котором доложили о недостойном поведении жениха. Отцу Юры с большим трудом удалось сохранить сына в Университете и прекратить его дальнейшую травлю по комсомольской линии.

Юра опять появился в моём институте за пару недель до моей защиты диплома.

- Аркадий, наконец, я тебя дождался... Я жду тебя около двух часов, ты мне должен помочь...

- Юрик, я всегда готов тебе помочь! В чём дело?

Волнуясь и запинаясь, мой расстроенный друг, на скорую руку, поведал мне злосчастную историю. Он закончил словами: - Аркаша, я не виноват... Меня оболгали... Не проблема - я эту анонимную суку позже вычислю... Но беда в том, что Нина теперь не пускает меня в квартиру, даже не берёт телефонную трубку... Её мать заявила по телефону, что Нина больше меня не знает! Ты должен поговорить с Ниной! Поехали немедленно к ней домой!

Мы приехали к нужному дому, Юра остался сидеть на лавочке, а я поднялся по лестнице к квартире. В ответ на мой звонок, дверь долго не открывали, но затем на пороге явилась моя партнёрша в ужасном, неухоженном виде с красными глазами от слёз. Она сразу поняла причину моего визита.

- Парламентёр явился для переговоров... Я тебя даже не приглашу зайти... Передай Юрию, чтобы он забыл дорогу к моему дому и номер телефона... Его усилия бесполезны... Это колечко тоже передай, пожалуйста, мне оно больше не понадобится...

- Ниночка, Юрка не виноват, его оболгали... Спустись, пожалуйста, со мной во двор, он хочет объясниться... Ты увидишь, настоящая правда ещё проявится... Спустись, я тебя умоляю... Дай ему шанс... Ты сейчас делаешь самую большую ошибку в своей жизни...

- Я уже сказала, отправляйся к своему криминальному дружку. Дыма без огня не бывает... Его подстилку весь город знает... Ему повезло, что девчонке шестнадцать исполнилось, иначе он мог ещё и в тюрьму сесть, надолго... Со мной связи его отца не помогут, амнистии здесь не будет...

За день до моего отъезда на каникулы я явился к Нине, чтобы попрощаться с ней и её родителями. В этот раз моя партнёрша была в темном, красивом платье до самого пола, выглядела нормально, хотя необыкновенная бледность лица всё-таки выдавала её глубокие душевные переживания. Она приветливо пригласила меня войти в квартиру и даже приняла мой прощальный букет цветов. Мы долго говорили на самые общие темы, но вдруг Нина ошарашила сообщением: - Я уезжаю работать в Тюмень, учителем музыки... Мне нужно на пару лет полностью сменить обстановку, нужно забыть... Вот приготовила фотку для тебя на память о нашей дружбе. Пиши мне: Тюмень, Главпочтамт, до востребования...

- Нина, ты собственными руками губишь свою любовь... Такого парня, как Юра, у тебя больше никогда в жизни не будет... Он тебя на руках носил, готов был жизнь отдать ради тебя... Таких преданных парней почти не осталось в мире... Вы так здорово смотрелись вместе, у вас могли бы быть прекрасные дети... Одумайся, пока не поздно...

- Поздно уже, я подписала договор на работу в Тюмени и даже получила «подъёмные»...

- Дура! Будешь жалеть!

- Сам дурак, а дружок твой вообще скотина! Так ему и передай! Мне в Тюмень не пиши, я передумала... Напишешь – письмо порву, не читая...