Экспедиция в Тиру - 3

Пока суд да дело, меня удерживали в Бангалорском гарнизоне. На Рождество, однако, было нетрудно добиться десятидневного увольнения. Десять дней — срок небольшой. Но чтобы съездить в пограничье и вернуться, его хватит. Однако являться в ставку командующего действующей армией, не наведя заранее мостов, было рискованно. Война кажется забавной резвой кошечкой, если умеешь увертываться от ее когтей, но стоит ее раздразнить — и это грозит тебе большими неприятностями. Более того, раз рассердившись, она с трудом усмиряется.

Вот почему я решил отправиться не в пограничье, а в Калькутту, где сидело индийское правительство, и попробовать договориться о своей посылке на фронт там. В ту пору от Бангалора до Калькутты поезд тащился три с половиной дня, что, за вычетом стольких же дней обратного пути, оставляло мне всего лишь около шестидесяти часов на то, чтобы провернуть мою авантюру. Вице-король лорд Элджин, под чьим началом я впоследствии служил в качестве заместителя министра по делам колоний, проявлял большое радушие и гостеприимство по отношению к офицерам, имеющим соответствующие рекомендации. Меня угостили по-королевски и обеспечили таким скакуном, что я выиграл проводимые каждые две недели скачки, в которых имел обыкновение участвовать Калькуттский гарнизон. Это было прекрасно, но мое дело не двигалось. Понятно, я еще до прибытия на место задействовал все свои связи и воспользовался советом авторитетных лиц, к которым был допущен. Они сходились во мнении, что единственный мой шанс — это взять за грудки генерал-адъютанта, пренеприятного субъекта, чье имя я, к счастью, запамятовал. Он сможет мне помочь, если захочет. Если же он заартачится, никто его не переубедит. Руководствуясь этим советом, я явился к нему в приемную и попросил аудиенции. Он решительно отказался меня принять, и я начал сознавать, что надеяться мне не на что. Высшие военные чины, с которыми в эти два дня я встречался за обедами и ужинами, смотрели на меня с легкой иронией. О цели моего прибытия им всем было известно, и то, как будет встречено мое ходатайство, они предвидели. Все они, начиная с главнокомандующего сэра Джорджа Уайта, были со мной подчеркнуто любезны, но их дружелюбный вид словно бы говорил: есть обстоятельства, о которых лучше умолчать. Итак, по истечении отведенных мне шестидесяти часов я вынужден был втиснуться в железнодорожный вагон и, грустный и разочарованный, отправился назад в Бангалор.