Зимою, например, 1885 г. прибывшие в Минусинск для изучения жизни ссыльных известный американский публицист Кеннан и художник Фрост были полицией направлены прямо к Мартыновым. На этом знаменательном вечере я считаю нужным остановиться.
У Мартыновых, кроме меня, в этот вечер, между прочим, были: Д. А. Клеменц, А. И. Иванчин-Писарев, А. И. Венцковский, В. С. Лебедев с женой, Г. П. Андреев, А. Тырков, И. Даманский, Е. Сидоренко, 3. С. Зацепина и др.
В то время, когда мы сидели за чайным столом, в гостиную вошли два неизвестных, весьма прилично одетых господина, по облику своему не имевших ничего общего с приглядевшимися нам сибирскими типами.
Один из них,-- с продолговатым лицом, открытым высоким лбом, большими черными блестящими глазами, красивым классическим носом, гладко выбритым подбородком и черными густыми усами,-- носил отпечаток высокого интеллекта и энергии; другой,-- с большою шевелюрою на голове и пушистыми бакенбардами,-- выглядел попроще.
Незнакомцы, сделав поклон, нерешительно остановились у двери.
Мы ответили на поклон и в недоразумении переглянулись.
-- Здесь политические ссыльные?-- обратился, наконец, с вопросом первый из них.
-- Вам кого надо?-- спросил кто-то из нас.
-- Полиция сообщила нам, что в этом доме собрались все политические ссыльные.
-- Полиция?!...
При этом слове, как впоследствии оказалось, у некоторых из присутствовавших мелькнула мысль: "не петербургские ли шпионы высшего ранга?".
Но туман подозрительности моментально рассеялся, когда Кеннан назвал себя и отрекомендовал своего товарища, художника Фроста.
До нас уже доходили отрывочные слухи об этих мужественных американских путешественниках, и, как только мы услышали их фамилии, тотчас дружески поздоровались с ними и вступили в задушевную беседу.
Здесь следует заметить, что Кеннан не только превосходно говорил по-русски, но и научно знал русский язык.
Еще совсем молодым человеком, в начале 60-х годов, он некоторое время жил в Сибири, в качестве инженера и члена американской экспедиции, изучавшей вопрос о проведении подводного кабеля чрез Берингов пролив для соединения Европы и Америки телеграфом. Результатом этого путешествия Кеннана явилась интересная и живо написанная книга: "Кочевая жизнь в Сибири. Приключения среди коряков и других племен Камчатки и Северной Азии", переведенная, между прочим, и на русский язык и изданная в Петербурге в 1872 г. В начале 70-х годов Кеннан путешествовал по югу России и Кавказу. Для этих поездок он изучил русский язык, что и помогло ему в 1885--1886 г.г. сделать по русской территории более 22,000 верст, осмотреть все тюрьмы от Урала до Амура и проникнуть в отдаленные части Алтая.
Впрочем, что касается политических ссыльных вообще и минусинских в частности, то Кеннан мог обойтись и без русского языка. Среди лиц, собравшихся у Мартыновых, были такие, которые обладали знанием французского и немецкого языков, а жена Мартынова, София Александровна, урожденная Перелешина, говорила и по-английски {Умерла в Петербурге в 1921 г.}.
Но Кеннан предпочел для беседы русский язык, чем мы, конечно, были очень довольны.
Прежде всего он выразил удовольствие, что политические ссыльные представляют самую культурную и образованную среду в стране.
Мы заметили на это, что в явлении, отмеченном Кеннаном, нет ничего удивительного, потому что главный контингент русских государственных преступников составляет интеллигенция.
-- Теперь-то я убедился в этом,-- сказал Кеннан,-- а когда ехал в Сибирь, думал иначе.
И в этот момент разорвалась вся неумело сотканная в Петербурге паутина. Явление в высшей степени поучительное.
Свободное копирование
