24 Семь поколений - Колхозники
Медленно побрела огромная семья к просыпающейся деревне. Там распределились по родственникам и свалились в полузабытьи не похожем на сон.
«Выродков-комиссаров» в этой округе больше никто и никогда не видел. Знали сволочи, появись хоть на мгновение, Василий прибьёт, а сельчане поддержат, и власть не узнает.
На общем собрании колхоза решили поселить семью в старый, теперь уже ничейный покосившийся домишко с крохотным, заросшим огородиком о двух окошках с провалившейся крышей и рухнувшей печкой. Который лет тридцать назад построил Дед Василия - Галактион.
Стояла поздняя осень.
Слава Богу, Василий имел золотые руки, детей обучил, да благодаря братьям сохранил инструмент.
Перекрыли крышу, сложили новую печь.
С миру по нитке собрали домашнюю утварь.
Младшие ребятишки заготовили хвороста вместо дров, раскорчевали от зарослей и вскопали огород, где можно было выкроить только одну сотку пашни для картошки...
А продуктовых припасов на зиму не было. То ли сгорели, то ли разворовали – поди, теперь разберись! Да и незачем!
Питаться целую зиму предстояло милостыней от добрых людей.
Началась колхозная жизнь. Василий с Анной не роптали, однако колхозные порядки раздражали настоящих хозяев.
В коллективе были "идейные" работники, работавшие на износ. Их называли ударниками. Передовики выслуживались перед начальством и в день выполняли по десять, пятнадцать, а некоторые и по двадцать трудодней. Один трудодень, это была такая странная единица количества труда – норма на один день. Она устанавливалась централизованной властью в районе людьми ничего не смыслящими в сельском труде. Поэтому большинство колхозников работало спустя рукава, и легко, не потея, справлялись с ней. Потом выполняли ещё пять шесть трудодней, как их в народе называли «палочек», чтобы не быть в хвосте, и следили, как бы не переработаться, чтобы нормы не увеличили. В течении года учётчик-бригадир проставлял эти палочки каждому колхознику в общей книге учёта. В конце года, после того, как государство в лице районных чиновников забирало от колхозов всё, что ему нужно, остатки делились между колхозниками, и выдавались им в виде натуроплаты в соответствии с количеством палочек.
Это были от дохлого зайца уши!
А денежного довольствия колхозники часто совсем не видели. Государство, отобрав урожай, не спешило, а чаще вообще не считало нужным рассчитываться за сельский труд. Поэтому не только жить, а выжить без собственных запасов было невозможно.
Когда Василий вник во все дела, понял, что может лишиться всех своих детей. Поэтому они договорились с Анной, что он будет вырабатывать только один трудодень (правда, по объёму его один трудодень часто превышал десятикратно норму «передовика»), затем уходить с работы в колхозе и будет заготавливать лес для дома. И дополнительно, откровенно шабашить.
Анну же совместно «назначили ударницей», то есть она должна вырабатывать, сколько сможет трудодней, что бы семью не выгнали из колхоза. Односельчане всё понимали и только головой качали, избегая перечить «начальству», а Василия с Анной уважали и помогали кто чем мог.
Так и стали жить. Анна посильным трудом зарабатывала «палочки». Василий кому забор подправит, кому шкуру выделает или полушубок сошьёт… на все руки мастер! Мог работать плотником и столяром, бондарем и кузнецом, скорняком и шорником, портным, да и сапоги стачать не проблема. Оплату брал натурой – молоком яйцами, овощами, зерном, чем могли, тем и рассчитывались. Никогда не назначал цену и не торговался – сколько дали, столько и брал с благодарностью. Торговаться для нормального русского человека унизительно, тем более - трудно жили все.
В семье был настоящий праздник, если приглашали забивать скотину. По традиции бойцу полагался весь ливер, голова, ноги и хвост. Иногда и шкура, которую Василий выделывал для своих нужд. Рукодельница Анна с дочерьми всё мясное перерабатывала на ливерную и кровяную колбасу, топили нутряное сало, заготавливали впрок для бульонов холодец. А если бывало, доставались кости без мяса с хвостами, так присолив и закоптив, получали ароматную и питательную заправку для тушёной картошки и гороховой каши. Но это было очень редко. Скотину-то забивали осенью, а зимой, дело случая. Поэтому жили впроголодь, но всё-таки большая часть семьи выжила благодаря многочисленным родственникам, да «рукастому» Василию.
Бригадиру не нравилась такая работа Василия, и он решил пожурить:
«Василий, ты такой здоровый мужик, а работать не хочешь!»
Тот ответил просто:
«Палочки» в миску не положишь, а мне семью выкормить нужно. Шутка ли сказать почти два десятка человек!» – это был веский аргумент. Однако за глаза, у «начальства» за Василием закрепилась кличка – лентяй!
Неожиданно для семьи, как манна с неба, пришла помощь из школы. Сына Алексея наградили за отличную учёбу мешком картошки. Это было очень кстати. Мешок помог дожить до первой травы, да ещё осталось и на семена, для которых годилась самая мелочь и очистки с глазкАми. А там пошли хвощ, папоротник, крапива, сморчки, сныть, щавель, лебеда… Правда, начальственные прихлебатели попытались «посеять» раздор в семью, превознося на людях способного, юного Кочевника над отцом, но благодаря твёрдым устоям, не получилось! Однако, ростки спеси и высокомерия характера всё-таки появились.
Свободное копирование
