Дальнейшая жизнь Юрия Семеновича, моего мужа, тесно переплетена с моей, и отдельного рассказа о нем просто быть не может.
После окончания первого курса мальчишек нашего потока отправили в один из колхозов области на строительные работы. У нас сохранилась фотография той поры — лето, простор, выбеленное небо и они, юные, худющие, раздетые по пояс, загоревшие позируют с кирпичами и досками в руках — черно-белый снимок, старый, но все узнаваемы.
Первая разлука… и достаточно долгая. Конечно, по нашим адресам полетели письма, на время заменившие желанную атмосферу встреч, живое общение — мир, который мы для себя создавали.
Когда эта работа осталась позади и Юра вернулся домой, в городе без меня ему показалось пусто. Мне — без него пусто в Славгороде. Оказалось, разлукам тоже надо учиться, это целое искусство — уметь сублимировать их тяжесть и остроту во что-то более легко переносимое. Лучше всего — круизы, походы, странствия, так любимые англичанами, так воспетые К. Дойлом в «Собаке Баскервилей». У них кругосветное путешествие — лучшее лекарство от душевных терзаний. И это правильно — новые впечатления врачуют душу.
Юре тоже не сиделось на месте. Интуитивно поняв, что только активная жизнь облегчает ожидание, он поехал в Ровнополь к бабушке. Там его двоюродный брат Василий, только что демобилизовавшийся из срочной службы, удалой парень, задумал строить новый дом — тоже приключение, причем, по тем годам приятное, воодушевляющее. Опять стройка! Юра с удовольствием подключился к ней и оттуда опять писал мне. Просто удивительно, как нам удавалось рассчитать ход писем так, что они нигде не терялись, не опаздывали и всегда радовали нас своевременностью.
Как бы ни были нужны в Ровнополе лишние мужские руки и как ни старался Юра помочь родственникам, но к 20-му июля поспешил домой — я приезжала в город мыть общежитие, а он из дружеского участия хотел помочь мне. И ровно все дни оставался рядом, ежедневно, на равных работал со мной. Это меня потрясло! Молчание… неразговорчивость, некоторая грубоватость тона — ничто не шло в сравнение с его душой, так просто и отважно преданной мне! Ну что может быть убедительнее и весомее такого поступка? Я уже тогда знала, что пойду за Юрой до конца, как судьба распорядится. Но идти за ним мне надо было осторожно, с независимым видом, не убыстряя шаг — все эти мелочи, как я чувствовала, были совсем не мелочами и много значили.
За время работы в общежитии мы с Юрой успели пересмотреть все пропущенные новинки кино, изучить новые поступления книг в книжных магазинах. Уже тогда начала формироваться наша грандиозная научно-техническая библиотека, которая в будущем трижды ощутимо выручит нас финансами в трудное время. Мы не пропускали ни одной книги, касающейся нашей специальности — покупали. Собирали и художественную литературу, но в магазинах ее было мало.
Именно в этот период я открыла для себя Л. Фейхтвангера, прочла «Успех» и «Лисы в винограднике». Мы обсуждали с Юрой эти книги. Но как же мы далеки были тогда от истинного их понимания! Как много надо знать, причем — не просто знать, а обладать научным знанием, например истории, философии, — и думать, анализировать, чтобы понять целиком, до конца хотя бы одну хорошую книгу! «Еврей Зюсс» и «Еврейка из Толедо» были еще впереди, они пришли ко мне в пору работы во «ВНИИмехчермете» — по рекомендации тамошних евреев и из их домашних библиотек, потому что достать эти книги было затруднительно. Вот тогда-то и началось первое просветление в моей голове — начитанное постепенно помогало познавать истинные причины событий, истинную жизнь, без обманного флера неопасности, превращалось в осознанные принципы и осознанное отношение к миру.
За пару недель до начала занятий, когда еще вовсю сиял август и продолжались летние каникулы, с такой безжалостностью перепорченные нам зряшной, по сути никому не нужной работой Юры на стройке и работой в общежитии ради моего места там, мы покончили с трудовыми обязанностями и разъехались на отдых, чтобы насладиться свободой. Наконец-то мы могли подставить лица солнцу, расправить плечи и вкусить счастья, принадлежа самим себе. Только ведь мы скучали друг по другу. И Юра пустился в новое приключение, раздобыв денег, купил билеты в театр и письмом пригласил меня на спектакль. Предварительно он забежал к моей бывшей хозяйке Марии Максимовне и договорился, чтобы она приютила меня на одну ночь.
Конечно, я приехала. Хорошо помню тот вечер, когда на мне было новое платье из шелкового репса горчичного тона в цветах, шитое с накидкой — прекрасное платье, мое любимое на долгие годы. Как чудно оно на мне сидело! А еще — сумочка в руках, городская роскошь.
Свободное копирование
