Нашествие. 1914 год - 178

Пятница, 4 декабря 1914 г.

 Новый посол Соединенных Штатов Вильям Г. Шарп вручил мне свои верительные грамоты, подписанные президентом Вудро Вильсоном и министром иностранных дел Брайаном. Он обратился ко мне с речью на английском языке, так как, подобно своему предшественнику, не владеет языком страны, в которой он должен представлять свою страну. По-видимому, Америка принципиально выбирает теперь даже для Парижа дипломатов, не знающих ни слова по-французски. Итак, Шарп выражает мне на английском языке пожелание, чтобы "из испытаний этих дней скоро родились благодеяния длительного и счастливого мира". Я отвечаю ему несколькими банальными любезностями и добавляю: "Благодарю вас за ваши пожелания относительно восстановления "длительного и счастливого" мира. Если бы это зависело только от французского правительства, мир никогда не [382] был бы нарушен. На грубое нападение мы ответили с тем патриотизмом и с той храбростью, которым вам угодно было воздать должное. Мы преисполнены решимости выполнить навязанную нам обязанность до конца. Для того, чтобы мир был "длительным и счастливым", для того, чтобы он не был иллюзорным и обманчивым, ему следует гарантировать полное возмещение нарушенных прав, он должен также быть защищенным от посягательств в будущем".

 Полковник Пенелон привез мне от Жоффра записку следующего содержания: "1) Генерал Жоффр полагает, что после исхода сражения во Фландрии Париж совершенно вне опасности и немецкая армия утратила свою способность к наступлению. 2) Поэтому он перенес свою главную квартиру между столицей и неприятельской армией, чтобы быть поблизости от той зоны, где он перейдет в наступление, когда придет время. 3) В этих условиях он считает теперь лишь полезным изъять Париж из зоны действующих армий и оставить в нем только войска, необходимые для поддержания порядка и безопасности. 4) Он считает также полезным, чтобы правительство возвратилось в Париж и, таким образом, показало перед Европой, что первая фаза войны, а именно немецкое наступление, закончилась. 5) Из дивизий, изъятых из Парижа, генерал Жоффр намерен образовать группу под началом генерала д'Амаде. 6) Ввиду того, что миссия, порученная генералу Гальени в Париже, закончена, главнокомандующий желал бы поставить его во главе всех запасных батальонов и всех формирований, которые должны быть организованы внутри страны, с тем чтобы после соответствующей учебы и подготовки отправиться на фронт".

 Итак, генерал Жоффр изменил, наконец, свое мнение относительно целесообразности нашего возвращения в Париж. Однако он по-прежнему предлагает такое решение вопроса о Гальени, которое не представляется приемлемым. Я сообщаю содержание этой записки совету министров. Мильеран остается при своем мнении, что лучше не возвращаться в Париж. Что ему ни говори, его не убедишь. Как видно, канцелярии его министерства нелегко снимаются с места. Он думает оставаться в Бордо впредь до нового распоряжения, [383] но время от времени приезжать в Париж. Тем не менее совет министров решает, что в ближайший четверг я возвращаюсь в Париж вместе с Вивиани и Делькассе. Мильеран поедет с нами и в субботу вернется в Бордо, как он того желает. Вопрос о военном губернаторе Парижа будет решен на месте.

 Плохие вести из России. Великий Князь Николай Николаевич утверждает, что на его фронте находятся значительные германские силы, перевезенные в ноябре с западного фронта на восточный[1]. Русский главнокомандующий заявляет, что, если на его фронт будет продолжаться отправка неприятельских подкреплений, он будет "вынужден отказаться от своей нынешней тактики и перейти к системе окопной войны, практикуемой на франко-бельгийском фронте". Великий Князь желает знать, намерен ли генерал Жоффр вскоре продолжать продвижение вперед. Как видно, он не подозревает о тех трудностях, на которые мы наталкиваемся, да и мы сами, возможно, не представляем себе тех трудностей, которые останавливают его. Однако в настоящий момент Жоффр убежден, что, за исключением кавалерии, никакие немецкие войска из тех, что стояли против нас на Марне, не были отозваны из Франции и отправлены в Россию.

 Известия из Сербии тоже неутешительны. Образован национальный кабинет под председательством Пашича, но положение на фронте не улучшается[2].

 Плохие известия также из Греции. Для помощи сербам Венизелос продолжает требовать невозможных гарантий против Болгарии[3].