Так как концентрация наших войск закончилась, я выражаю Мессими свое намерение отправиться вместе с ним как можно скорее на фронт и обратиться к нашим армиям со словами ободрения от имени правительства. Мессими лично сторонник такой поездки, но он считает себя обязанным запросить мнение главной квартиры, а она находит, что для этого еще не настало время. И вот впредь до нового приказа я вынужден оставаться в своей частной клетке и, будучи главой республиканского государства, играть роль roi fainéant (короля-бездельника). Но слово за армией. Я молчу и подчиняюсь. [103]
Но не молчит Клемансо. Он пришел ко мне с жалобой, что "сводки" главной квартиры скрывают наши неудачи и слишком шумно прославляют наши победы. Он утверждает, что один полк запасных из Марселя попал в плен, а один батальон стрелков понес страшные потери, потому что в слепом энтузиазме ринулся в необдуманную атаку. Он уверяет, что при первом походе на Мюльгаузен сделано было много грубых ошибок. "Боюсь, -- замечает он, -- что, если мы в тот или другой день потерпим поражение, всегда возможное, произойдет печальный поворот в общественном мнении, которое искусственными способами поддерживают в состоянии экзальтации, -- оно внезапно упадет с неба на землю". Я разделяю мнение Клемансо. Но конституция не дает мне никаких возможностей личных действий, и по сей день и главная квартира и военный министр снабжают меня информацией не в большей мере, чем прессу и публику. Сколько я ни жалуюсь, мне отвечают только молчанием и силой инерции.
Эрнест Лависс сообщает мне, что Извольский, такой же хлопотливый во время войны, как и в мирное время, созвал в своем посольстве поляков, проживающих Париже, чтобы пожурить их на свой манер. В числе присутствующих находилась мадам Кюри. Эти поляки обратились к Извольскому с вопросом, выражает ли манифест великого князя Николая Николаевича, в котором их родине обещано самоуправление, не только мысль русского главнокомандующего, но, как их уверяли, также волю императора. Они были поражены и несколько обеспокоены, получив от посла уклончивый и двусмысленный ответ. Они желали бы, чтобы Франция в публичных декларациях взяла на себя ручательство за обещание Великого Князя. Несомненно, придет время для подобного рода гарантии, но теперь слишком рано учитывать векселя на будущее и брать на себя обязательства, судьба которых, увы, будет зависеть от масштабов победы.
Сегодня, правда, обилие оптимистичных телеграмм. Вечером мы получили известие, что войска 2-й армии занимают по ту сторону Сейля весь район прудов вплоть до местности на запад от Фенестранжа. Из Ниша Бопп сообщает, что вчера [104] произошло сражение между сербами и австрийцами при Лознице и Шабаце. Уничтожены три неприятельских полка. Захвачены четырнадцать орудий. Австрийцы обратились в беспорядочное бегство, сербы преследуют их. Из Москвы Палеолог телеграфирует, что торжество в Кремле состоялось сегодня утром с беспримерным блеском. "Фанатичный энтузиазм толпы, -- замечает наш посол, -- свидетельствует о том, в какой мере эта война популярна в России". Да послужат этот фанатизм и эта популярность так долго, как этого потребуют интересы союза! Однако за этими утешительными проблесками света сколько мрачных туч сгущается над нами!
Германская армия быстро продвигается вперед в Бельгии. Она заняла Тирлемон. Бельгийская армия, понесшая значительные потери, вынуждена отступить. Угроза явно растет на севере.
Известия из Турции несколько лучше. Удовлетворенный заверениями держав Тройственного согласия, Великий Визирь решил соблюдать нейтралитет -- такое впечатление он произвел сегодня. Он обещал, что "Гебен" и "Бреслау" не выйдут ни в Черное, ни в Эгейское моря. Но надо еще знать, является ли он хозяином у себя дома.
Венизелос горит нетерпением вступить в бой на нашей стороне. Но, так как его выступление грозит немедленно бросить Турцию в объятия другого лагеря, сэр Эдуард Грей и Думерг просят его пока оставаться спокойным.
Талаат бей прибыл в Софию. Отсюда он отправится в Бухарест для переговоров с Румынией и с эмиссарами греческого правительства по вечному вопросу об островах. Очевидно, он желает попутно обеспечить себе благоприятную позицию Болгарии на тот случай, если Турция в конце концов примет участие в конфликте. С каждым днем балканский узел все более запутывается. [105]
Свободное копирование
