|
|
Осенью 1939 года, когда меня выбрали секретарем комитета, я пользовался уважением у подавляющего большинства старшеклассников. Вспоминаю эпизод. Было назначено комсомольское собрание для разбора «персонального дела». Один из комсомольцев ударил девочку. А меня как раз вызвали в райком комсомола. На собрании разгорелся спор: одни требовали исключения из комсомола, другие предлагали ограничиться выговором. В разгар спора я вернулся. Увидев меня, все собрание дружно зааплодировало: Левка, мол, разберется... Да и внешне я в те времена выглядел неплохо. Одним словом, был «первым парнем на деревне». В это время в одном из девятых классов училась девочка, которую звали Оля Алферова. Высокая, стройная, с длинными и красивыми ножками (это я случайно заметил, когда девочки ее класса бежали после физкультуры переодеваться). Не красавица, но довольно привлекательная. А главное — какая-то загадочная что ли. Лицо ее будто скрывало какую-то тайну. Особенно когда она улыбалась. Не смеялась, а именно загадочно улыбалась. Я как раз прочел рассказ Оскара Уайльда «Сфинкс без загадки». И назвал ее про себя «Сфинкс улыбчатый». Почему она положила глаз на меня, не знаю. Может быть, ради самоутверждения? Она была (как некогда Тася) из очень простой семьи. В учебе не отличалась, да и в комсомольской работе тоже. Главным ее «козырем» была эта загадочная улыбка. Она стала открыто обольщать меня. Старалась быть всегда поближе и, когда я смотрел на нее, улыбалась. Загадочно и, вместе с тем, призывно. Мне льстило ее особое внимание, и дразнила эта улыбка. Хотелось понять, действительно ли она скрывает какую-то тайну или это тоже «сфинкс без загадки». Ребячество, конечно! Впрочем, в течение всего года я никак не реагировал на ее внимание. Ведь у меня была Ирка. Но вот близко к концу учебного года мы устроили в школе после уроков «учебную тревогу». На лестничных площадках стояли патрули (в противогазах!) и проверяли наличие документов (школьных дневников). Сандружинники ловили оплошавших учеников, попавших в «отравленную зону», укладывали их на носилки и тащили в «госпиталь», развернутый в кабинете школьного врача. Я, как командующий учением, сидел в комнате комитета комсомола, принимал донесения и не мог никуда отлучиться. Как в той же комнате оказалась Оля, не помню. Возможно, принесла какое-то донесение и сказалась «раненой». Тревога длилась долго, мы были одни. Молчали, говорить было не о чем. И тут, видимо со скуки (донесения были редки), мне пришла в голову шальная мысль — попытаться выведать ее «тайну». Для этой цели, уверенный в ее влюбленности, я поцеловал ее в губы. При этом думал: «Зачем это? Ведь мне вовсе не нравится эта странная девушка. Видела бы Иринка...» С удивлением отметил, что она не ответила мне — ее губы оставались неподвижными. Но и не отстранилась! Поцелуй этот остался единственным. Дорога к тайне не открывалась. До самого конца регулярных школьных занятий между нами больше ничего не было. Надвигались выпускные экзамены. Накануне их первого дня комсомольский актив — человек пять-шесть — решил на всю ночь остаться в школе, чтобы украсить ее. Мыли окна и двери классов, где должны были проходить экзамены. В раздевалке у входа и по всем подоконникам третьего этажа расставили цветы, купленные в тот же вечер. Повесили плакаты с пожеланиями успеха. Работали весело, с энтузиазмом, сами удивляясь своему «подвигу» (ведь наутро надо было писать сочинение). Гасилов тоже провел с нами всю эту короткую июньскую ночь. И еще вместе с нами работала Оля. Она оказалась на редкость проворной и исполнительной девочкой. Тряпки, краски, букетики цветов — все оживало в ее быстрых руках. Когда с рассветом мы уходили из школы, я поблагодарил ее за помощь. Она опять улыбнулась, но теперь уже не загадочно, а просто выражая радость причастности к совместно совершенному хорошему делу. И я тоже взглянул на нее совсем другими глазами. Пустое любопытство заменили теплое чувство признательности и искренняя симпатия. Потом были выпускные экзамены. Я окончил школу с аттестатом отличника (медалей тогда еще не придумали), отнес его в приемную комиссию Энергетического института и через пару дней был зачислен студентом первого курса факультета гидроэлектростанций. После чего уехал куда-то на юг отдыхать... |