Первым праздником в моей жизни стал цирк. А предшествовала ему одна романтическая и даже авантюрная история.
В зимние месяцы, когда рыбаки оставались без работы, многие из них отправлялись на особый промысел - искать клады. В Керчи таких искателей независимо от результатов называли "счастливчиками".
Как известно, в древности эти земли принадлежали античному Боспорскому государству, а наша Керчь - древняя столица Боспора - называлась Пантикапеем. Древние хоронили своих умерших, украшая их драгоценностями и снабжая всем необходимым для жизни в загробном мире. За этими-то драгоценностями и охотились "счастливчики", или, как их еще называли, "гробокопатели". И действительно, часто им удавалось добыть золото и серебро, богатое оружие и щедро украшенную сбрую. Но добраться до этих драгоценностей было не легко.
Найдя место на земле, где при ударе швайкой - так называли у нас большой напильник с деревянной рукояткой - раздавался гул, определяли гробницу. Прокопав с пол-аршина вглубь, смотрели, не смешивается ли земля с глиной. Если нет, значит, здесь еще никто не был и можно продолжать. Работа была не из легких. Не говоря о том, что нужна была твердая воля и крепкие нервы, копать приходилось на глубину трех-четырех метров и разбивать затвердевшую глину. На такую операцию шли обычно два-три человека, не больше. С вечера готовили лопаты, кирку, свечи, фонарь и толстую веревку. Гробницы опустошали в течение многих веков, рассказы о "счастливчиках", их ремесло, навыки и приемы переходили из поколения в поколение.
Местные власти вроде и не препятствовали такому промыслу, но держали официальных надсмотрщиков. Те налетали на "счастливчиков", хватали за шиворот и сажали "на высидку". Держали несколько дней, а в это время сами "дорабатывали" раскоп. Что-то отдавали в казну, но не забывали и себя.
Преданиями и легендами о мгновенном обогащении полны были разговоры керчан, и многие мечтали попытать счастья. Мечтал и я. И однажды признался в этом отцу.
...В темную ночь наша "экспедиция" двинулась в поход. Мы шли по Митридату, и древние камни молча провожали нас. По склону, как глаза, светлели отверстия катакомб. Много раз бегал я здесь с приятелями, но сейчас почему-то замирало сердце.
Найдя пустоту, мы три часа копали, подбадривая себя вопросами и предположениями: а вдруг это гробница самого царя Митридата? Тогда мы будем миллионерами.
Когда же пробили стену гробницы, мне показалось, что из-за спины отца вылетело что-то белое, круглое и растаяло в воздухе. От страха и напряжения меня затрясло как в лихорадке. И чем больше мы углублялись, тем становилось страшней. Мне уже хотелось все бросить и бежать. Фонарь в моей руке танцевал, отблески его света прыгали по стенам, и от этого становилось еще беспокойнее. Наконец по веревке мы спустились в гробницу.
"Счастливчики" руками начали разгребать пепел. Их увеличенные тени страшно заскользили по стенам, и казалось, что это мечутся духи покойников. Пахло сыростью и какими-то незнакомыми травами. У меня дрожали колени, зубы выстукивали чечетку и клубок тошноты подкатывал к горлу.
Немного успокоившись, я огляделся. В стенах были выдолблены ниши, а в них стояли матовые стеклянные кувшины. Мужчины расстелили большой головной платок и начали собирать в него клад: двенадцать серебряных тарелок (целых двенадцать!), два золотых кувшинчика; кувшин побольше, стеклянный, разрисованный красными фигурками маленьких, с мизинчик, купидончиков с крылышками; золотые головные венчики, серьги, браслеты, кучу золотых монет. Завязав платок, быстро поднялись наверх, забросали яму землей, утрамбовали ее и поскорей от этого места.
Начинало светать, мы крадучись пробирались подальше от домов, от лая собак.
Мать зажгла керосиновую лампу и не могла оторвать глаз от богатства, высыпанного из платка. Червонное золото, покрытое патиной веков и сыростью склепа, загорелось, как солнце, когда его потерли полотенцем. Все стояли завороженные.
Утром отец с сообщниками были уже у перекупщика древних вещей Букзеля. Маленький, кругленький Букзель долго прохаживался по кабинету, о чем-то думая, заглядывая в какие-то книги, потом остановился и сказал:
- Ну, вот что, вас трое...
- Нет, нас четверо,- сказал отец, на что Букзель ответил:
- Не вмешивайте сюда мальчика. Я даю вам на троих сто рублей.
"Счастливчики" молча нерешительно мяли шапки, не отказываясь, но и не соглашаясь. Они не знали точную цену этим вещам, но чувствовали, как это мало: сто рублей - за груду золота и серебра.
- Ладно, даю вам каждому по пятьдесят рублей. Подумать только, рабочий за одну ночь заработал пятьдесят рублей! - сокрушался перекупщик, давая каждому ассигнации.
И потом быстро выпроводил их из кабинета.
В тот же день Букзель уехал в Петербург. Как потом стало известно, он получил за наш клад десять тысяч рублей золотом. Но, думаю, что и он не получил истинную стоимость клада.
- Ну, Петюша,- сказал мне отец,- теперь мы с тобой богатые. Завтра я поведу тебя и мать в цирк. Посмотрим Дурова. - И, обращаясь к матери, добавил: - Что за человек! Сказывают, что смеется даже над царем.
Свободное копирование
