4 Ноября (22 Окт.) вторник. - Дрожа, пишу при последнем свете мутного дня. Холод в комнатах туманит мысли. В ушах непрерывный шум. Трудно. Хлеб - 300 р. фунт. Продавать больше нечего.
Близкие надежды всех - рухнули. (Мои, далекие, остались). Большевики в непрерывном ликовании. Уверяют, что разбили белых совершенно и наступают во весь фронт. Вчера, будто бы отобрали и Гатчину. Мы ничего не знаем о боях, но знаем: и Царское, и Гатчина - красные, однако, большевики вступают туда лишь через 6-12 часов после очищения их белыми. Белые просто уходят (??).
Как дрожали большевики, что выступит Финляндия! Но она недвижима.
Сумасшествие с баррикадами продолжается. Центр города еще разрывают. Укрепили... цирк Чинизелли! На стройку баррикад хватают и гонят всех, без различия пола и возраста, устраивая облавы в трамваях и на квартирах. Да, этого еще никогда не было: казенные баррикады! И, главное, все ни к чему.
Эрмитаж и Публичную Библиотеку замораживают: топлива нет.
Большевики, испугавшись, потеряли голову в эти дни: кое-что раздали, кое-что увезли - сами не знают, что теперь будут делать.
Уверяют, что и на юге их дела великолепны. Быть может. Все может быть. Ведь мы ничего не знаем абсолютно.
Перевертываю книгу, там тоже есть, в начале, место на переплете, на корке.
Свободное копирование
