V
В Москве поэт к буфету.
Кратко и выразительно:
-- Водки!
Не успели ему налить, как рядом столь же решительное:
-- Водки.
Поэт оглянулся: нос к носу критик.
Оба фыркнули, как коты, нежданно встретившиеся на крыше у роковой трубы, где так аппетитно пахло легкомысленной Машкой.
И еще более разозлились. Но отойти нельзя было. Оставшийся мог подумать, что другой струсил. Поэтому опять повторилось:
-- Водки!
И рядом:
-- Водки.
До третьего звонка.
На первой станции -- то же, но в повышенном диапазоне!
Вернувшегося поэта -- допрашивал инок.
-- Возможно ли благодетельному иноверцу выйти в царствие небесное?
К критику тоже:
-- А может, вы по докторской части, только что обнаружиться не хотите?
Слава Богу, на следующей станции опять буфет.
-- Водки.
И опять рядом:
-- Водки!
Пили уже молча. Друг на друга не фыркали.
-- Какая подлость, водка теплая!
Бросил в пространство, неведомо кому, поэт.
-- Свинство! Деньги берут, а подают дрянь.
В вагоне:
-- Как вы думаете: домашние животные, которые, например, скоты, будущей жизни неймут?
В вагоне рядом:
-- От живота лучше всего банный веник, и нужно взять непременно-чи после мужа. Как нахлещется, листья сорвать, вскипятить в водке и дать постоять ночь. И, значит, по утрам натощак принимать, смотря по аппетиту, но во благовремении и с молитвою. И за каждым глотком на все четыре стороны с поклоном: гони, гони, лист, чтобы живот был чист.
Остановка.
-- Водки!
-- Водки!
-- Подлость -- и чокнуться не с кем.
-- Скучно!
По второй скрестили, как рапиры, мрачные взгляды.
-- Кажется, из вежливости можно бы чокнуться?
-- Это ведь ни к чему не обязывает.
Чокаются.
-- "Оленя ранили стрелой".
-- Это к чему?
-- Так, вспомнил Гамлета.
-- Я, во всяком случае, не Лаэрт.
-- А водка, черт ее знает!.. Точно ее в солдатских сапогах держат.
-- В Москве -- слеза! И как лед. Прямо северный полюс плачет.
-- Особенно, если икра!
Спохватились.
Смерили друг друга молниеносными взглядами и в вагоны. На следующей станции поэт ждет, когда явится критик.
-- Водки!
-- И мне.
-- Ну, разумеется.
Подозрительно:
-- Что именно?
-- Говорю -- не одному же пить! В одиночку только пьяницы.
-- А мы совсем нет.
Первые слезы умиления туманят помутившиеся глаза.
Свободное копирование
