Новый виток - ЛГУ им А. С. Пушкина

Новый виток - ЛГУ им А. С. Пушкина

 Всё сказанное- немного грустные реминисценции престарелого востоковеда с широким профилем образования. Ныне, на новом витке спирали, я вновь в ЛГУ. Но это уже не тот Университет, тот стал СПбГУ, исчезло имя А. А. Жданова из названия, появились рядом памятники опальным ранее учёным Н. Сахарову и Д. Лихачёву, историки откапывают сенсационные материалы об академике Н. Я. Марре, имя которого мы слышали в университетских аудиториях, но мало знали о его теориях и о нём самом, факультет расширился, облагородилась библиотека, в которую когда-то мы входили через крошечный «предбанник». Новые корпуса, новые общежития, новые специальности, новые люди. А моим последним прибежищем по-прежнему остался ЛГУ, но это уже другой ЛГУ, Ленинградский государственный университет им. А. С. Пушкина. И располагается он в городе великого поэта, и каждый день я проезжаю мимо Екатерининского парка в Пушкине, где когда-то мы проводили студенческие week-end-ы, и в вестибюле университета стоит во весь рост маленький Александр Сергеевич, а пред его взором студенты факультета искусств регулярно устраивают свои творческие выставки, и звучит по торжественным дням университетский хор, такой, какой был когда-то и в прежнем ЛГУ на набережной со сфинксами. Спираль закручена, её концы упираются во внутренности сферы, шар переворачивается в своём космическом движении, и нет ни начала ему, ни конца. Запаянная круглая колба из прозрачного стекла с разноцветной спиралью в её утробе.И, наверное, не случайно витает надо мною дух В. Набокова с его призрачными образами времени, не случайно моя аспирантка загорелась идеей анализа концепта «время» в мемуарах этого то ли русского, то ли американского писателя. Время, мемуары, запаянные гоблины в колбах, родина и чужбина, талант и признание, и многое другое вызывает в сознании идею возвращения. Возвращения «на круги своя», в жизнь, прожитую когда-то и воспроизведённую в памяти, в воображении, которое, по Набокову, нематериально и бессмертно. Ежели вглядеться вовнутрь стеклянного шара, придуманного В. Набоковым, окажется, что, двигаясь по спирали, мы своим движением охватываем только одну половину шара. Вторая остаётся вне нашего досягания. Быть может, именно эту часть нашего существования писатель имел в виду, говоря о двух таинственных и бесконечно непознаваемых субстанциях-former lives и last things, каждая из которых называется eternity of darkness, или «вечностью тьмы»?