Первый "Джаб" - 1

136. Первый "Джаб" (работа)

Глеб ходил второй месяц в поисках работы. Особенно нервничала Оля. Ей никогда не приходилось жить на хлебах у чужих людей. Что должна была думать Гертруда Павловна? Они сами только становились на ноги, купили дом, долги по которому надо выплачивать. А тут муж выписал родственников, на склоне лет и без языка.

До сих пор у Глеба ничего не наклёвывалось. Он шёл в раздумье по городскому парку. К нему подошёл человек высокого роста. Глеб сам был высоким, а этот был ещё на голову выше его. Шесть футов и восемь дюймов, определил его рост Глеб. Чего он хочет? К счастью, Глеб его понял. Человек говорил, что вчера он хорошо выпил, и сегодня он хотел бы опохмелиться. Он рассчитывает, что Глеб даст ему для этой цели денег.

Какое ошибочное заключение по внешности, подумал Глеб, и объяснил человеку, что он месяц тому назад приехал из Европы и ищет работу. Верзила понял Глеба и хлопнув его по плечу, сказал:

– "Гуд лак" – хорошей удачи!

Вот, подумал Глеб, всё-таки как-то объяснились.

Придя домой, Глеб застал открытку от бюро по подысканию работы для архитекторов и инженеров. В бюро ему вручили адрес проектного бюро, которое могло предложить ему работу. Учреждение это оказалось инженерной консультацией. В действительности это было целое проектное бюро. По американской системе архитектор, берущий заказ спроектировать здание (школу, госпиталь, тюрьму, театр), передаёт расчёт элементов здания (колонн, перекрытий, лестниц, фундаментов), а также вентиляции, отопления, электропроводки отдельным проектным бюро.

Когда Глеб пришёл в бюро, его встретили два директора и заведующий отделом, куда его предполагали взять. Опять затруднением являлся язык. Тогда вызвали инженера Ясенева, работавшего в этом же бюро. Инженер Ясенев учился в Киевском Политехническом Институте, который окончил Глеб, но на инженерно-строительном отделении. Первая мировая война помешала ему окончить институт, а революция забросила его в США, где он окончил технологический институт. Теперь он выполнял роль переводчика в переговорах Глеба с дирекцией.

Решено было, что Глеб начнёт работать через две недели чертёжником в бюро. Две недели надо было подождать потому, что Ясенев уходил как раз в двухнедельный отпуск, а без него в бюро никто не мог с Глебом объясниться.

Ясенев предложил заехать за Беклемишевыми и повезти их к себе, познакомить с женой. Ясеневы жили за городом в усадьбе, которую они купили лет 15 тому назад. У них был большой старый дом на большом участке земли.

Борис Александрович Ясенев пел, а Наталья Дмитриевна ему аккомпанировала. Иногда они давали концерты для американцев. На одной из афиш Глеб прочитал, что петь будет "лидер оф уайт рашианс" ...Действительно, Борис Александрович, живший в США более двадцати пяти лет, считал себя, по крайней мере в Нью Ингланд, как бы представителем русской эмиграции. С Глебом у него установились простые отношения.

Итак, после двух недель ожидания Глеб начал работать в бюро. Его затруднения имели несколько источников: первое вытекало из незнания языка, второе из того обстоятельства, что он был по образованию механиком, а все работы в бюро были строительного порядка. Если стальные конструкции были ему близки, то с железобетоном он был мало знаком. В отношении текущей чертёжной работы Глеб во всём повиновался Ясеневу, но присматриваясь одновремённо к работе других инженеров, он больше всего информации по части расчётов получал от молодых американских инженеров. Они с удовольствием демонстрировали методы расчётов, которые они освоили в американской высшей технической школе. Это привело постепенно к переходу Глеба на расчётную работу. На второй год он стал работать независимо от Ясенева.

Почти одновремённо с началом работы Глеб с Олей переехали в нанятую ими комнату. Это был старый дом в промышленном районе, так что часто ветер приносил туда дым и запах резины. Сзади дома начиналось большое кладбище, с которого фазаниха приводила своих птенцов на огород хозяина полакомиться помидорами. С точки зрения американских удобств, комната заставляла желать лучшего. Обогревалась она чугунной печкой, которая стояла посреди комнаты и отапливалась углем. Кухня была общая для хозяев и жильцов. В ванну утром образовывалась очередь.

Но Беклемишевы после лагерей были ещё не избалованы. Зато хозяйка, мрс. [(миссис)] Давенпорт, стала настоящей матерью для своих жильцов. Она была американской гражданкой английского происхождения. По профессии она была учительницей, но по возрасту уже не работала. Муж её, теперь полупарализованный, имел раньше цветоводство, но во время второй мировой войны прогорел, людям было не до цветов. У мрс. Давенпорт жило молодое американское семейство, муж, жена и маленькая дочь. Муж – Эди, работал на заводе, а в войну участвовал в налётах на Германию из Англии.

Другое семейство польское, муж, жена и годовалый сын. Отец служил на кладбище, сын, не умевший ещё ходить, разъезжал по дому на трёхколёсном велосипеде. Была ещё незамужняя девушка ирландка.

Мрс. Давенпорт проявляла такую заботливость о своих жильцах, была так предусмотрительна и тактична, что Беклемишевы сохранили о ней добрую память на весь остаток своей жизни. Беклемишевы прожили у мрс. Давенпорт год. Потом мрс. Давенпорт продала дом кладбищу на снос. Она переехала с мужем к своему женатому сыну, где муж её вскоре умер. Беклемишевы принуждены были искать новое пристанище.