Memuarist » Members » Anatoly_Beklemishev » Военный коммунизм всерьёз и надолго - 1

Военный коммунизм всерьёз и надолго - 1

30.05.1920
Киев, Киевская, Украина

48 Военный коммунизм всерьёз и надолго

Пришёл конец мая и поляки исчезли так же внезапно, как появились. Их обходила конная армия Будённого. Настала тёмная ночь безвластия. Поляки ушли, большевики ещё не вступили в город. На товарной станции у цистерны с керосином стояла большая очередь с вёдрами. Цистерной завладел по праву сильного польский солдат-дезертир. Он был один против большой толпы, но толпа ему подчинялась. У него была винтовка. Правда он беспечно поставил её в стороне. Ему нужны были свободные руки для отпуска товара. Все совали ему деньги, порядок нарушался. Тогда дезертир выливал ведро керосина на ближайших покупателей. Толпа отступала.

В городе было темно. Только в нескольких местах полыхали пожары, зажжённые грабителями. Их внимание привлекали склады и мельницы. Через дом от квартиры Олиных родителей находилась крупорушка. В окнах крупорушки были железные решётки. Тяжёлая, окованная железом, дверь была заперта. Кто-то из грабителей разбил окно и бросил сквозь решётку зажжённую тряпку, смоченную керосином. Надо было только подождать, когда огонь разгорится и тогда, пользуясь пожаром, грабить.

Но для соседей крупорушки её пожар нёс с собой угрозу остаться нищими. Пожар перебросится на соседние дома, сгорят их домашние вещи, платья, мебель, скудные запасы провизии. Соседи стучат в окна, подымают с постелей жителей улицы. Перед крупорушкой собирается толпа людей. Эти люди имеют разные интересы, одни жаждут пожара, другие хотят ему помешать. Город погружён во мрак, фонари не горят, только в разных частях города продолжаются пожары. Глеб и старик Лепешинский пришли с топорами. Через пять минут двери выломаны, тряпка, пропитанная керосином, потушена. Толпа ввалилась в пустое помещение склада. Внутренняя дверь заперта. Громилы не удовлетворены, грабить нечего.

– А может там внутри горит, надо посмотреть, – однако служащие крупорушки на стук не отворяют.

– Надо ломать дверь, – говорят громилы.

– Дверей ломать мы не дадим, – отвечает Глеб, – выберите одного человека, его впустят и он удостоверится, горит ли внутри.

Человека выделили. Глеб стучит в дверь, говорит, что здесь соседи и просит пропустить одного человека.

– Но больше никто туда не пройдёт, – обращается Глеб к толпе.

Он и Алексей Петрович стоят по обе стороны двери с топорами, при этом Глеб делает решительную и зверскую физиономию. Дверь открывают и впускают одного человека. Через пять минут он возвращается: никакого пожара внутри нет. Толпа громил в замешательстве. Молча стоят, не зная расходиться ли или кто-нибудь возьмёт на себя инициативу по разгрому крупорушки. Один из громил держит мешок. Тогда другой, из этой же группы, неожиданно ударил его по лицу:

– Ты, что это, на пожар с мешком прибежал?

Пострадавший молчит. Толпа громил расходится. За ней расходятся и соседи.

На следующий день в город вошли советские войска. Начался длинный период советской власти...[1]

[1] Как только поляки, входя в город [Киев], вступили на Демиевку (это были познанцы — говорили между собой по-немецки), они немедленно набросились на оставленные хозяевами дома и частью разграбили, частью уничтожили вещи, мебель сломали, книги разорвали В этом им деятельно помогала местная шайка профессиональных громил, которая здесь при всякой перемене власти проявлялась для грабежа и разбоя. В воскресенье 8 мая польские солдаты стали уже открыто грабить, принявшись за еврейские лавки. Несмотря на жалобы пострадавших в штабы частей, грабежи не прекращались. Жестокому ограблению и насилию подверглись, например, жильцы дома №17 по Васильевской, по Ново-Демиевке также — [дом] №23 и др. Но особо жестокому разгрому подверглась Демиевская большая синагога.<…> Еще более широкий характер приняла ловля евреев для принудительных работ. Посылка на работы сопровождалась издевательствами, часто побоями, даже истязаниями. На работы посылали исключительно евреев. Заставляли чистить лошадей, конюшни, клозеты, выгребать канавы, мыть полы, таскать камни, разгружать товары. – ГА РФ, Ф. Р-1339, Оп. 1, Д. 424

На рассвете 25 апреля 1920 года польские и украинские войска перешли в наступление по всему украинскому фронту, а уже 6 мая практически без сопротивления большевистские армии оставили Киев. Голоса всех тех, кто называл войну с советской Россией вредной авантюрой, умолкли. «Честь и слава верховному вождю нашей армии», – вынужден был провозгласить в сейме его председатель, один из основных противников этой войны и вообще Пилсудского Войцех Трампчинский.

Девятого мая генерал Эдвард Рыдз-Смиглы принимал на Крещатике "парад победителей-освободителей". Сколько восторга это вызвало у поляков тогда и впоследствии! Лишь один участник того блестящего парада, ротмистр Тадеуш Махальский, охарактеризовал его как грубую политическую ошибку: "Украинский народ, который видел в своей столице чужого генерала с польским войском вместо Петлюры во главе собственных войск, воспринял этот акт не как освобождение, а, скорее, как разновидность новой оккупации. Поэтому украинцы вместо энтузиазма и радости хранили унылое молчание, и вместо того, чтобы схватиться за оружие в защиту обретенной свободы, оставались пассивными зрителями". Тем более что поляки так и не позволили Директории въехать в Киев и всячески тянули с передачей власти украинской администрации на освобожденных от большевиков территориях. Польские генералы относились к своим украинским союзникам, скажем мягко, не самым лучшим образом. <…> Может, именно поэтому ситуация на фронте изменилась молниеносно.

Уже 26 мая советские войска перешли в контрнаступление сначала в Украине, потом в Белоруссии, а спустя два с половиной месяца поляки не только потеряли Киев, Минск и Вильнюс, но и увидели врага в 13 километрах от Варшавы. А тогда произошло "чудо на Висле"...

Армия УНР, состоявшая в то время из шести стрелковых дивизий и численностью уступавшая действующим частям Войска Польского раз в пять, проявила себя и во время наступления на Киев, и в оборонительных боях против большевиков самым лучшим образом. <…>Многие аналитики, в частности французский генерал Людовик Фори, утверждают, что едва ли не важнейшей причиной сокрушительного поражения, нанесенного армиям Тухачевского под Варшавой, стали события на южном участке польско-большевистского фронта, в ходе которых была измотана и потеряла наступательный порыв главная ударная сила красных – Первая конная армия Буденного. Она так и не смогла поддержать войска Тухачевского под Варшавой, втянувшись в очень тяжелые бои против украинцев и поляков в Галичине. – Из Интернета

05.08.2022 в 08:34