Сам Глеб был в недоумении, что ему предпринять. Хотя он и был киевлянином, но никаких особых связей у него не было. К Ганецкому он не хотел обращаться, так как собирался делать дипломный проект у него, а потом ему изменил и кончал у К. Гейбеля. А главное – у него не было никакого практического стажа, кто его возьмёт? Случайно он повстречал одного из коллег по институту, который сказал ему, что в Земском Союзе срочно требуется технический приёмщик. Глеб тотчас же отправился по данному ему адресу на Софиевскую площадь. Там его встретил председатель приёмочной комиссии Ростовцев. Глеб сейчас же был принят. И сейчас же начались для него трудности.
Земский Союз производил огромную работу для фронта, он имел мастерские и склады и закупал всевозможное оборудование: походные кухни, автоклавы, термостаты, фитинги, медикаменты, сукно, котлы, станки. Закупки производила специальная закупочная комиссия, но деньги за купленное уплачивались только после освидетельствования купленного техническим приёмщиком приёмочной комиссии. Поэтому в этой комиссии имелись специалисты по сукну, по медицинским инструментам и лекарствам и по техническому оборудованию.
Глеб вскоре убедился, что институт вовсе не подготовляет будущего инженера к такой деятельности. Глеба учили рассчитывать части машин и чертить, но он в первый раз видел такие вещи как автоклавы, огнемёты и термостаты. Он не всегда знал названия инструментов, которые принимал. Но не боги горшки обжигают, понемногу он освоился с этой работой. В связи с ней он постоянно был в разъездах. То он ехал в Харьков, где надо было принять автоклавы, то под Кременец, где надо было принять локомобили в поле, то в Тарнополь, где были закуплены котлы.
В Харьков он приехал ночью, после дня, когда в городе было выступление большевиков. Глеба останавливали военные патрули и проверяли его документы. В гостиницах не было свободных номеров, так что ему пришлось бы ночевать на улице, если бы его не приютил артельщик, который должен был оплачивать закупленное оборудование, когда Глеб подпишет приёмочный акт.
Справившись быстро с делом в Харькове и в Белгороде на фабрике канатов, Глеб решил навестить Янушевских в Ростове. У Янушевских он нашёл Павла Степановича, недавно побывавшего в Америке и вернувшегося через Японию и Сибирь. В Америке он закупал оборудование для нового моста через Дон.
С ним приехал и представитель американской фирмы, который должен был следить за установкой механизмов на подъемной части моста, скользящей вверх по двум башням. Разговаривать с американским инженером Глеб мог только при посредстве Павла Степановича, знавшего английский.
Янушевский рассказал, что он посетил заводы Форда в Детройте и познакомился с мистером Фордом. Генри Форд-старший стоял на заводском дворе и смотрел на свои часы. Павел Степанович спросил его, почему он так внимательно изучает свои часы?
– Видите ли, – ответил Форд, – сейчас у меня автомобиль сходит с конвейера каждые пять минут. Я думаю о том, что надо сделать, чтобы автомобиль сходил с конвейера каждые четыре минуты.
– И вот, – добавил Павел Степанович, – пока я доехал через Японию до России, он уже выпускает автомобиль каждые четыре минуты.
Мария Максимилиановна не изменилась, она по-прежнему была центром, вокруг которого вращалась жизнь семьи. Она придавала семье особый уют и радушие. Володи Глеб не застал, он был в Петрограде на первом курсе Института путей сообщения. У Игоря пробивались усики. Лёля и Люда были гимназистками старших классов, почти взрослые девушки. Марьяна только что вышла из-под надзора няни. Карагичев несколько поседел и по-прежнему прочно держался "на краю Гнезда Янушевских", как он говорил.
Из Ростова Глеб вернулся в Киев.
Поездка в Кременец была путешествием в прифронтовую полосу. Ночевал Глеб в Кременце на постоялом дворе, вход в который был через большое крытое помещение, где стояли повозки и лошади. Ему пришлось ехать на лошадях порядочное расстояние параллельно фронту. Всё время гремела канонада, как будто гром перекатывался по горизонту, так что нельзя было разобрать отдельных выстрелов. Наконец он нашёл помещика, продававшего локомобили, и осмотрел и подверг гидравлическому давлению самые локомобили.
Менее удачной была поездка в Тарнополь. Утром поезд остановился, не доезжая до Тарнополя. Над городом летали немецкие "Таубе", около них вспыхивали разрывы шрапнелей. По шоссе рядом с железнодорожным полотном тянулись автомобили и повозки. Двигались они от фронта, по-видимому было отступление. В самом Тарнополе стояла зловещая тишина. Проходили отряды солдат с офицерами в сторону вокзала, слышна была пулемётная стрельба. Это были дни неудачного июньского наступления Керенского.
– Через два часа здесь будут немцы, – сказал офицер.
Глеб махнул рукой на котлы и побежал на вокзал. Состав, в котором он приехал, был уже заполнен ранеными. Глеб влез на площадку, и поезд почти сейчас же отошёл. Потом он пересел в другой поезд. В Волочиске на вокзале сидели офицеры. Среди них был Николай Вакар. Чувствовалось подавленное настроение, наступление было сорвано.
Железнодорожные вагоны были грязны и ободраны. Приехав в Киев, Глеб почувствовал странный зуд. Он поймал на себе двух неведомых насекомых и понёс их к профессору Белингу.
– Так вы думаете, что вы открыли новый вид насекомых? – спросил Белинг, – сколько вам лет?
– Двадцать семь.
– И вы никогда не видели раньше этого насекомого? Вы сделали ваше открытие довольно поздно. Это обыкновенная вошь.
Свободное копирование
