****
… С поэтом Львом Болеславским мы жили неподалеку друг от друга, часто встречались. Любили пройтись по парку Горького или саду Шевченко, съездить на пляж в Лозовеньки или на Журавлевку.
Как-то вечером пошли мы со Львом к памятнику Шевченко, сели на скамейку под раскидистой ивой и заговорили о последних политических событиях, о возобновлении наружного наблюдения за людьми. И тут я заметил, как к нам быстрыми шагами приближается незнакомый мужчина. Резко остановившись в нескольких шагах от нас, он повернулся к нам боком и стал демонстративно листать какой-то журнал.
Я легонько толкнул Болеславского и тихо сказал:
- Нас подслушивают!
Лев, окинув мужчину взглядом, возразил:
- Но ведь он стоит к нам боком!
- У него ухо сбоку! – предостерег я.
На следующий день Лев прочел мне свое новое стихотворение под названием «Монолог афинского докера», вошедшее в 1971 году в сборник его стихов «Возвышенность».
Вот оно:
Такие ночи, хоть кричи,
от черных, вставших над страною
полковников. Но, верно, втрое
черней их тени – слухачи.
В пирейском парке, на скамье,
вдруг бьет меня, подобно току.
И грустный друг, склонясь ко мне,
предупреждает: - «Ухо сбоку!..».
Куда же нам от хунты, друг?
Как неуниженному выжить?
Нигде я больше глаз не вижу,
а только профили вокруг.
…………………………………
Не страшно мне, когда, грозя,
пускай с присталинкой жестокой,
в мои глаза глядят глаза,
а страшно, - если ухо сбоку!
Для читателей, незнакомых с творчеством Болеславского,
Приведу несколько фрагментов из его поэмы «Бетховен»:
Безвременьем болеет время.
Не спрашивай, который час.
Не стрелка покачнулась влево,
А мира омертвела часть.
Пуста надежда, часовщик,
Нацеливая надфиль тонкий
На штифтики и шестеренки
Ход механизму сообщить.
Кант! Априори – это бред,
И антиномия – не довод,
Что времени сегодня вдоволь
И времени сегодня нет.
Закрытым фордеком лоснясь,
Коляска мчится?
Только мнится!
И падают стрижи, синицы,
Не в силах никогда упасть.
Всё стынет, лучшие трусливы
И мы идем – куда? Бог весть.
Великое ушло в трясину.
Нет личности - личинки есть.
Буонапарте? – та же прыть:
И сей со скипетром – ничтожен.
Кто рвется к власти, тот не может,
Не может человеком быть.
Разлад извечен. У вождей
Тщеславие сильней идеи.
И революции седеют
И слепнут в казнях и вражде.
(Героическая симфония)
Посредственность царит.
Удобнее она: и выгодна властям,
И бездарь тянет кверху.
Посредственность верна.
Посредственному веку,
Чтобы режим сберечь,
Посредственность нужна.
И мыши метят вверх.
Соперника – взашей!
И крылышки у них –
Из самых из подмышек.
И над нами взвиваются
Серые мыши. Будь ты проклято,
Время летучих мышей!
Как, дрожа перепонками,
Ждут дележа!
Прочь, Бетховен, ступай!
Вена скалится злая.
И спотыкался бог, и, тяжело дыша, -
От серого мышья, куда и сам не зная…
(Последние квартеты)
Рассохлась почва. Трещины вокруг.
Проваливаются куда-то ноги.
Трещат по швам вчерашние итоги.
Болезнь разъятья их коснулась вдруг.
Граница – не река. Кордон – не лес.
Межами перерезанные глотки хрипят.
На стены, на перегородки
Уходит весь строительный замес.
Отделены, как ни мала земля,
Народы от народов. Край от края.
Зато никто, и совесть окровавя,
Не может отделить добра от зла.
(Девятая симфония)
Единственный порок у правды –
Медлительность. Не возместится:
Яд медом, бедствие – парадом.
Убийство – реабилитацией.
Пока она переоценит
Досье истории-старухи,
Пред тихой прорезью прицела
Десятилетья вскинут руки…
****
Печататься Лев Болеславский начал рано, еще в школьные годы. Его стихи публиковались в «Комсомольской правде», «Литературной газете», журналах «Семья и школа», «Огонек»,
«Нева», в альманахах «День поэзии», были отмечены премиями и другими наградами. Было издано свыше 10-ти его поэтических сборников.
Однако, в Союз писателей Льва Ионовича не принимали из-за его «пятого пункта», несмотря на то, что рекомендации ему дали такие мастера поэзии, как Илья Сельвинский, Давид Самойлов и Лев Озеров. Документы о принятии Льва Болеславского в ССП три раза терялись и, лишь двенадцать лет назад спустя после первого их представления, он, наконец,
Стал членом Союза писателей. С 1975 года Болеславский проживает в Москве, а точнее – в Подмосковье, в городе Реутово. Когда в 1976 году я переехал в Москву, наши встречи возобновились. Мы часто встречались со Львом у него дома, на его творческих вечерах в Москве и Подмосковье. Часто бывали в Центральном доме литератора.
Однажды, на авторском вечере Льва Болеславского, проходившем в Доме Всероссийского театрального общества,
Представлявший Болеславского поэт Лев Озеров сказал:
«…- В такую эпоху, как наша – честные поэты не спят!».
По-моему, эти слова в полной мере относятся к таким поэтам, как Борис Алексеевич Чичибабин и Лев Ионович Болеславский.