Стиляги и гранит - 4

* * *

В Брянске, на родном Болоте я обнаружил значительные перемены.

Колода карт и шахматная доска постоянно лежали на столе. Мы сражались с братом в шахматы, обходя всех шахматистов поселка. Над картами колдовала мать. На ее плечах появилась черная шаль с красными букетами, на голове повязка в виде чалмы, а на пальцах перстни с фальшивыми камнями. Превращение портнихи в гадалку прошло для меня незамеченным. В смуглом лице матери появилось нечто цыганское и загадочное.

«А твоего желанного ждет дальняя дорога и казенный дом!»

Обездоленные вдовы и одинокие женщины ехали к ней издалека, прихватив с собой гостинцы для гадалки, то кулек конфет, то кусок сахару то фунт крупы, а уезжали с горящими от счастья глазами, довольные пророчеством брянской колдуньи.

Брат Шура привез из Казахстана кучу денег, грузовик зерна и жену, сметливую и черноглазую девицу по имени Нина Федоровна Григорович. Наши молодые покачивались и поскрипывали по ночам.

Я с печки ретировался на сеновал, где меня укусила приблудная гадюка. Пол-лета я лечился у местной знахарки «святой водой» и выжил. Из крокодила я снова превратился в здорового, восемнадцатилетнего парня, ростом метр семьдесят пять, постепенно набиравшего вес и мужество.

На семейном совете решили сломать русскую печь и сложить «голландку» с чугунной плитой на два чугунка. Самовар выбросили на задворки, вместо примуса включили электрическую плитку, на которой постоянно пищал чайник. Мой патефон с грудой битых грампластинок пылился в кладовке.

Эротические грезы редко посещают голодных студентов, а отъевшись на материнской малине и морковке, я стал видеть соблазнительные силуэты желанной любви. Вылазки на «сковороду», где вовсю крутили лещенковскую «Татьяна, помнишь дни золотые», мучительно обжигали нутро, но установить равномерную половую жизнь, покрепче связаться с девушкой я не желал. Удавалось раз-два проводить крепкую девку из гомельской деревни, завалить ее в лопухи и отъебать, а затем в три часа ночи бежать домой и отсыпаться на сеновале.

Я прочитал сборник рассказов Бунина, повидался с Вощинским и завернул в Москву.