Поля смерти. Кампучия Июль 1980
После того как шеф отдела печати МИД НРК дал добро на деятельность Федора и Павла в Пномпене, фортуна повернулась к ним лицом.
Они начали снимать телерепортажи. Делать это было с одной стороны просто, но с другой - всякий раз приходилось открывать Америку.
В них было много честолюбивых помыслов, но никакого жизненного опыта. Пашка работал ассистентом оператора, пусть даже у такого "профи" как Веня Черников, но он мог только отслеживать почерк мэтра. Здесь же ему предстояло обрести собственный почерк. А Федору - свой.
Они обретали его по ходу жизни. Они были талантливыми парнями.
Каждый по-своему.
Паша снимал "гениальную картинку", которую Федор не видел. Федор сочинял, а потом озвучивал неестественно гнусным голосом, в отличие от естественно «мачоподобного» голоса Сергея Чонишвили свои "гениальные тексты". Федор однако не артист. Он репортер, а голос... Хорошо не заика!
Что же до собственной гениальности, то в ней у Федора и Павла сомнений не было. Возможно, у телезрителей и руководства на это счёт имелось иное мнение, но до Москвы было далеко, а до Бога высоко! Люди, наезжавшие в Пномпень, говорили, что репортажи из Кампучии показывают в Москве регулярно. Для наших героев этот факт был важнее звания Героя Советского Союза. Их репортажи показывают в программе "Время" и в выпусках "Международной панорамы", куда для многих зарубежных корреспондентов доступ был резко ограничен. А тут практически стажёры, десантированные в страну черепов и тотального злодейства взялись за работу с такой прытью, которой от них никто не ожидал.
Они попали в эпицентр человеческой боли и при всём их «наивно супер» прекрасно осознавали, что живут и работают в необычной стране, где на каждом шагу разверстые могилы и пирамиды из черепов.
Они снимали сиротские дома, где сердце обливалось болью за этих безмолвных и так рано повзрослевших подранков! Сиротские дома в сердце буддийской Азии, где культ детства, едва ли не превосходит культ Будды...
В этой стране и в этом городе всё воспринималось, как раскрытая кровоточащая и пугающая рана.
Возможно, это прозвучит кощунственно, но им необыкновенно повезло. Каждый сюжет, как откровение. Они открывали для себя и для мира Кампучию-Камбоджу, страну, пережившую три нулевых года.
Они перестали обращать внимание на трудности быта.
Привыкли к тому, что пот струился по телам 16 часов в сутки. И только скупые семь - шесть часов сна в комнате с дышащим на ладан кондиционером были временем релаксации.
Они были молоды, амбициозны.
Они были готовы работать от рассвета до заката.
Но где сегодня отснятые Пашкой километры киноплёнки?
Где все эти сюжеты, которые сделали их тогда известными? Героями на час!
Говорят, газета живёт один день. А сколько живёт сюжет в программе "Время"? Те полторы-две минуты пока он идёт в эфире? Пять минут в "Международной панораме"?
Весь архив Федора однажды пропал. Пропали эфирные тексты, газетные и журнальные публикации посткампучийского периода.
Но если печатное слово можно раскопать в библиотеках, то закадровые тексты к телерепортажам из Кампучии оказались безвозвратно утеряны.
Как восстановить тот период кампучийской жизни?
Сегодня Федор пытается делать это по памяти, но ведь прошло почти тридцать лет.
В 1981 году многое из того времени ещё жило в памяти, и Федору удалось отразить это в паре-тройке очерков для журнала "Вокруг света".
Сегодня Федор видит в них неизбежную дань идеологии, которая пронизывала даже такие издания, как журнал путешествий. Но в те времена ему казалось, что он совершает нечто важное. Потому что одно дело писать закадровый комментарий к телевизионным сюжетам, в котором главное всё же картинка, и совсем иное, - описать то же самое, опираясь лишь на запечатлённое памятью.
Свободное копирование
