Уже прошло много дней моего заключения, а я все еще находился один в камере. Помимо одиночества меня буквально угнетало чувство голода. Хотя разрешалось спать с десяти вечера до шести утра, спать, сидя на нарах было запрещено. Приходилось ходить по камере до полного изнеможения, затем я садился на стул, чтобы немного отдохнуть и забыться.
Наконец, меня опять разбудили ночью. Окошко в двери открылось и надзиратель традиционно спросил:
- Как фамилия?
Я ответил.
- Давай, пошли!
Двое конвоиров ввели меня в тесную кабинку «черного ворона». Я опять был доставлен в здание, где МГБ проводил допросы. На этот раз меня ввели в большую комнату. В ней, за столами, сидели пятеро высокопоставленных офицеров в форме. Я узнал двух. Один из них «мой друг» майор, другой - подполковник. Остальных я увидел впервые.
- Садись! - приказал майор.
Я сел, инстинктивно ожидая наихудшего развития событий, так как напротив меня сидели пять офицеров высокого ранга.
Все они стали задавать вопросы, сразу следовавшие один за другим - так, чтобы не дать мне времени для подготовки ответов. Поток вопросов был столь интенсивен и внезапен, что я совершенно растерялся и полностью был деморализован, чувствуя, что впадаю п депрессию. Мне уже становилось безразлично, и я готов был отдаться воле судеб, и отвечать своим мучителям все, что они желали бы услышать.
- Когда тебя завербовала американская секретная служба?
- Никогда.
- Какую информацию хотел получить Пэтч?
- Никакой.
- Ты врешь! Говори нам правду!
- Что Пэтч хотел знать о советских войсках в Дайрене и Порт-Артуре?
- Ничего.
- Что Пэтч хотел знать о советской авиации: о самолетах, о летном составе на аэродроме, кто когда приезжал, и т.д.?
- Ничего.
- Какие задания он давал тебе?
- Никаких.
- Что требовал Пэтч от тебя?
- Ничего.
- Кто передавал Пэтчу всю информацию?
- Никто.
- Зачем ты встречался с Пэтчем?
- Цель твоих посещений квартиры, где он жил?
- Я уже неоднократно отвечал вам.
- Хватить врать, жаба вонючая! Говори правду - имена, детали, место встреч, задания?
- Что еще могу я вам сказать, если этого не было в природе?
- Правду, ты грязная, вонючая свинья! Только правду!
- Но я же говорю вам только правду. Вы что, хотите получить ложь за правду по-вашему?
- Что это за правда, которую ты пытаешься нам всучить? Считаешь, что мы все здесь идиоты?
- Где и когда ты встречался с Чиенгом?
- Только в доме Пэтча.
- А какую информацию ты передавал для Пэтча?
- Я не передавал никакой информации.
- Расспрашивал ли тебя Пэтч о советских войсках, расквартированных в Дайрене?
- Нет.
- Интересовался ли он численностью этих войск?
- Нет.
- Ты продолжаешь врать, сукин сын! - заорали все, как один.
- Что тебе обещал Пэтч?
- Давал ли он тебе деньги?
- Нет.
- Как ты познакомился с немкой Хейди?
- Она жила по соседству.
- А какова цель ее посещения твоего дома?
- Что за сообщение она доставила тебе от Пэтча?
- Никакого сообщения не было.
- Являлась ли Хейди связным, передававшим твои сведения Пэтчу?
- Нет.
Вопросы на этом допросе продолжались невероятными темпами. Отдавшись чувству безысходности, страху и отчаянию я больше не мог выдержать напряжения и просто замолчал. Меня уже не интересовали их вопросы, ибо было совершенно бесполезно говорить им правду. Офицеры понимали, что привели меня в состояние паники, нервного расстройства. Они уже начали верить, что я вот-вот признаю все обвинения.
- Встань, грязная свинья! - сказал майор. Встань против стены. Я встал и подошел к стене.
- Будешь говорить или по-прежнему молчать и врать, - спросил майор.
- Но скажите, что я должен говорим, вам, чтобы вы были довольны?
- Правду о твоих связях с Петчем. Он был американским шпионом, и ты это знаешь!
Я молчал, не зная, что ответить. Подняв плечи, покачал головой. Сидящие сразу заметили мою нервную реакцию. Тихими голосами они обменялись мнениями и пришли к общему выводу.
- Хорошо, — сказал майор. - Даем тебе последний шанс сказать нам всю правду и признаться в преступлениях. Если не признаешься, отправим тебя в психиатрическую больницу, где с тобой будут обращаться как с другими пациентами. И если ты сейчас в уме, то со временем потеряешь его.
Я задрожал от страха, понимая, что майор сдержит слово в случае моего дальнейшего отрицания обвинений. Эти звери могли сделать с человеком все, что пожелают, в том числе поместить меня в психиатрическую больницу. Это им не составит никакого труда.
- Продолжать твое дело и расследование будет подполковник Григорьев, - сказал майор, указав на Григорьева, молча наблюдавшего за допросом.
Четыре офицера встали и покинули комнату.
Майор по телефону вызвал конвоиров и через двадцать минут я опять оказался в своей камере, в одиночестве. Порция моего ужина уже ожидала на столе. Ужин прошел, вероятно, в четыре утра. Затем я сразу же, отключившись, заснул, только чтобы быть опять разбуженным в шесть утра.
Свободное копирование
