Скоро мы пустили более прочные корни в Канаде. В 1951 году родилась вторая дочь. В честь леди Уингейт мы назвали ее Лорна.
Однако, хоть я по понятным причинам все более и более втягивался в семейный бизнес, Израиль не выходил у меня из головы. Однажды он материализовался в виде совместной телеграммы Бен-Гуриона и Голды Меир. Вторая израильская инвестиционная компания в Канаде столкнулась с трудностями. Они просили меня стать ее председателем.
Только приехав, я был еще слишком занят и слишком беден, чтобы вернуться к прежним сионистским делам, но не смог остаться равнодушным, получив такую просьбу. А потому погрузился в работу. Компания заработала очень хорошо, опираясь на смелые новшества: мы обратились с призывом о помощи в синагоги во время больших праздников, когда еврейская община собирается вместе. Сначала предложение встретило энергичный протест, но я преодолел его. Призывы произносились в переполненных синагогах и привели к таким хорошим результатам, что идею подхватили почти во всех еврейских общинах Северной Америки и в других местах тоже.
При любой возможности мы с Яэлью выбирались в Израиль навестить родню, посмотреть что происходит в новой стране. Мне всегда нравились эти поездки. Кроме любви к Израилю вообще, я был очень привязан к повседневным мелочам: еде, солнцу, пейзажам. Было большим удовольствием повидаться с многочисленными друзьями. У Яэли, естественно, было еще больше мест для визитов.
Каждую поездку втайне надеялся, что выпадет какая-то возможность, что-то произойдет, что позволит нам остаться в Израиле. Но каждый раз мы видели как трудно было бы всей разросшейся семьей переехать и поселиться здесь.
Между размером нашей семьи и поездками в Израиль существовала зависимость. Поскольку Яэль еще больше меня хотела туда ездить, у нас был шуточный "контракт", гласивший, что после каждой поездки у нас должен рождаться ребенок. Мы не делали из этого секрета, и друзья знали чего ожидать после каждого нашего посещения Израиля.
В 1953 году родилась наша третья дочь Дина.
Приезжая в Израиль, я проводил с Бен-Гурионом столько времени, сколько было возможно. Часы, иногда дни. Даже если он бывал не совсем здоров и официально никого не принимал, меня он принимал замечательно – вежливо и дружелюбно. Мы подолгу обсуждали общие проблемы Израиля, как обычно он был ярок и язвителен, внимательно выслушивая все, что я говорил. Видно было, что он расстроен из-за того, что мы живем в Канаде. «Как вы можете жить где-то, кроме Израиля?» - спрашивал он. Я пытался объяснить о какие трудности разбивались все мои попытки поселиться в Израиле. Но он отметал их как несущественные. «Приезжайте и живите здесь! - говорил он, - все проблемы уйдут сами собой».
Он не напоминал, но оба мы помнили о данном ему честном слове, что я буду жить в Израиле. Это невыполненное обязательство отягощало мою совесть, хоть я и чувствовал, что нет моей вины в том, что я не сдержал слова.
Свободное копирование
