Сквозь строй - 1

Глава 18. Сквозь строй

Хульда, где формировался конвой в Иерусалим, - маленькое процветающее еврейское поселение к югу от главной дороги Тель-Авив – Иерусалим. Пока мы подъезжали к ней на джипе, я имел возможность полюбоваться апельсиновыми садами и возделанными полями – картина изобилия и мира.

Выйдя около штаба бригады, я, однако, оказался в центре какого-то сильно шумного события. Хульда превратилась в одну большую транзитную станцию, забитую потрепанными грузовиками, в основном десятонными гражданскими машинами. Их грузили тюками товаров, мешками провизии, ящиками боеприпасов. Казалось, каждую минуту подъезжал новый автомобиль, чтобы добавить шума и суеты. Люди спешили туда-сюда по своим делам и моего хилого иврита было явно недостаточно, чтобы уговорить кого-нибудь остановиться и объяснить, где я могу доложить о себе.

 После многочисленных попыток, наконец, удалось сказать кто я такой. У меня было направление в бригаду «Харел» внештатным штабным офицером для помощи в планировании. Старый вояка, я знал, как это воспринимается на местах. «Какого черта он здесь? - должно быть думали они, - и кому он нужен этот внештатный офицер?» Но встретили меня вполне дружелюбно. К сожалению, вся работа в штабе осуществлялась на иврите, который у меня был далеко не достаточен для быстрого общения. Одно было бесспорно – мне необходимо выучить военные термины, иначе я не смогу высказать даже самые элементарные замечания. Я вытащил тетрадь и начал записывать основные слова английскими буквами, пытаясь запомнить их.

Командир бригады «Харел», высокий, приятный парень, хорошо сложенный, голубоглазый, выглядел как все сабры. Казалось, он немного смущается, но держится хорошо. Впечатляла его молодость. Двадцать шесть лет, а выглядит моложе. Таков он - командир первой бригады Ишува, фактически единственного эффективного боевого формирования. Он должен выковать из только что скомплектованной бригады слаженную боевую единицу и немедленно ввести в бой. Похоже он способен и на это, и на большее, в его руках судьба Иерусалима и сотня тысяч находящихся там евреев. Его имя Ицхак Рабин.

Заместителя командира и начальника оперативного отдела зовут Итти. Он не любит меня и не скрывает своей неприязни. Не говорит по-английски и не переносит моего спотыкающегося иврита. На второй день моего пребывания в бригаде Итти вызвал меня. Ему удалось объяснить, что он собирается выехать на броневике на рекогносцировку иерусалимской дороги. Если я не слишком боюсь, намекнул он, то могу поехать с ним.

«Броневик» может быть слишком громкое название для той самодельной штуковины, на которой мы собирались ехать. Легкий грузовичок «Додж», полностью, как ящик, обшитый стальными плитами с прорезями для стрельбы. Как и многое другое, броневик был изготовлен в мастерских Хаганы, которые делали очень впечатляющую работу весьма скромными средствами. Не Бог весть что, но выглядело эффективной защитой от обычного стрелкового оружия. Наличие у арабов бронебойных пуль, однако, могло бы доставить нам неприятности.

В любом случае это было лучшее из того, что мы имели. Поездка на любой машине с мягким корпусом была бы самоубийством. Мы не просто собирались ехать на виду у арабских снайперов, а хотели вызвать их огонь и тем самым обнаружить.

Внутри темно, жарко и неудобно, но тихо, пока едем по главной дороге. Мы все еще на береговой равнине, где нет места для засады. Проблемы появятся, когда начнем подниматься на холмы.

Мы приблизились к полицейской крепости Латруна чуть слева от дороги. Занятый арабским легионом Латрун - хороший пример английского двуличия. Британские офицеры легиона прекрасно осведомлены о том, что в нескольких сотнях ярдов от их позиций тысячи арабских бандитов залегли в ожидании, готовые напасть на еврейский караван, пытающийся пройти в Иерусалим. Англичане не только не пошевелили пальцем, чтобы отогнать их, они сидят здесь и охраняют их с фланга.

Мы прошли Латрун без происшествий, хотя уловили блеск биноклей на крепостных стенах. За нами следят. Сразу за Латруном находится Баб-эль-Вад - перекресток, после которого дорога начинает карабкаться на холмы в страну засад.

Я сжал свою винтовку, английскую Ли-Энфилд, и напряженно всматривался в окружающее через бойницу.

Как, о небо, мы сможем провести через эту дорогу тяжело груженный караван. Сама дорога является полосой препятствий. Она извивается и круто поднимается на холм, узкой кромкой обходя обнажившиеся камни, вынуждая нашего шофера еле двигаться на низкой передаче. Что еще хуже, на всем пути нависали крутые лесистые склоны холмов, усеянные валунами - прекрасные огневые позиции. Пока мы ехали, стояла мертвая тишина. Нас не обстреливали, но места для иллюзий не оставалось. Предыдущий опыт показывает - арабы концентрируют силы на вершинах холмов и ждут, чтобы обстрелять что-нибудь похожее на легкую и прибыльную добычу. До этого у них, видимо, приказ не стрелять, чтобы не обнаружить себя.

Едем без происшествий. Все тихо-мирно. Мертвая тишина.

Мы добрались до Кирьят Анавима, большого еврейского поселения возле Иерусалима, где должны были забрать работавших поблизости солдат Пальмаха и сопроводить их автобусы обратно через холмы. Когда наш шофер накренил броневик на узкой дороге, собираясь повернуть, передние колеса зависли над пропастью. При попытке дать задний ход задние колеса беспомощно закрутились на щебенке. Он попробовал снова. Машина застряла. Когда мы вышли и подтолкнули, машина не подалась. О движении вперед не было речи – колеса были на самом краю.

У меня было достаточно опыта, чтобы знать как поступать в таких ситуациях. Когда я сказал об этом Итти, он проигнорировал меня и крикнул шоферу, колеса закрутились снова. Громкий спор с размахиванием руками и энергичными жестами. Машина ни с места. Я попытался предложить помощь, Итти снова отмахнулся. Это не шутки: день далеко перевалил за половину, если еще потеряем время, темнота застанет нас на Баб-эль-Вадской дороге - перспектива мало привлекательная.

Споры периодически продолжались, колеса крутились, двигатель жалобно протестовал против неправильного обращения. Итти, видимо ничего не понимал в этом. Наконец, повернувшись ко мне, он спросил хмуро: «Ну, что вы предлагаете?»

Я осторожно приступил к работе. Сначала поднял домкратом передние колеса и мы немного оттолкнули машину от кромки. Я поднял их снова, еще несколько дюймов. Еще несколько раз и колеса отодвинулись от края достаточно далеко. Броневик сдвинулся с места без проблем.

Мы снова сели в машину и поехали вниз по дороге, сопровождаемые автобусами. Обратный путь прошел гладко, не считая того, что теперь, конечно, Итти еще больше невзлюбил меня. Я счел его глупым хвастуном, не более того.

С солдатами Пальмаха мы безопасно прошли Баб-эль-Вад, а по дороге на базу в Хульде Итти приказал водителю броневика снова развернуться. К моему удивлению, мы поехали обратно к перекрестку Баб-эль-Вад. Возле него была бензоколонка, на которой арабы часто устраивали засады для нападения на наши караваны. Итти остановил машину на некотором расстоянии и выбрался из нее, держа что-то в руке. Затем прогулочным шагом двинулся вперед на виду у арабов, прятавшихся на склонах холмов. Он брел к станции, опустив свою ношу - узел, замотанный в тряпьё. Вдруг его движения потеряли свою медлительность, он подбежал к машине, прыгнул в нее и толкнул водителя, что означало приказ ехать.

Именно в этот момент сильный взрыв встряхнул нашу машину, поставив ее на два колеса. Когда она вернулась в прежнее положение, я оглянулся. Бензоколонку разнесло на куски. Какое-то время царило шоковое молчание. Затем, когда удивление от такой явной наглости прошло, арабы начали палить из всего, что у них было, приказ не открывать огня был перечеркнут таким беспардонным хамством евреев. Как град по жестяной крыше стучали их пули, выбивая татуировку на боках броневика, но отскакивали, не причинив вреда.

По дороге обратно в Хульду мне было о чем подумать. Этот расстрел с холмов был только прелюдией того, что предстоит испытать каравану, который мы собираемся вести. Много там винтовок и все они ждут нас.

Еще этот Итти. Слишком заносчивый, чтобы прислушаться к совету какого-то новичка-иностранца, и один из самых смелых людей, кого я когда-либо видел. Как мы сработаемся?