Где-то на пути моей трансформации от испуганного, невинного, ошарашенного и уверенного в том, что «мой арест – это всего лишь ошибка, и меня скоро спасут» человека до моего нынешнего состояния опытного и умелого в науке выживания заключенного, я научился всегда хранить при себе немного табака в своей телогрейке, набитой клочками ваты – для именно таких вот случаев, как произошел теперь со мной. Нужно было просунуть палец в небольшую прорезь, и вытащить немного табака – так, чтобы хватило на одну сигарету. Также у вас должно было быть запасено несколько обрывков газеты, или той жесткой коричневатой бумаги, что выдавалась в тюрьме – все равно она явно не годилась для использования в качестве туалетной, если только, конечно, вы не ходили по большому совершенно сухими козьими комочками. Потом нужно было свернуть подобие сигареты. Также я научился тому, как добывать огонь, используя подкладку все той же телогрейки. Лучше всего этот метод работает в том случае, если предварительно вымочить некоторое количество подкладки в растворе перманганата калия и высушить перед тем, как снова засунуть в телогрейку. А потом вы достаете небольшой клок обработанной химикатом ваты. Простая вата тоже подойдет, но с ней придется дольше возиться. Вы скатываете очень плотную палочку из ваты, примерно пять сантиметров в длину и примерно в полсантиметра или немного больше толщиной. Потом, перед тем, как она совсем завернется, вы подкладываете другой слой ваты под край скатанной палочки, и начинаете закатывать его в обратную сторону. Вскоре в у вас получается твердая, плотная палочка из хлопка, сердцевина которой свернута в одну сторону, а внешняя часть – в обратную.
Теперь вам понадобится что-то твердое и гладкое для использования в качестве скалки. Подойдет подошва крепкого кожаного ботинка. Я использовал крышку от ведра параши. Вы прижимаете им хлопковую палочку к цементному полу, и катаете ее взад-вперед очень быстро. Это требует значительного усилия. Но если вы уже практиковались в этом ранее, вы знаете, сколько времени вам понадобится. Примерно одна минута или две. А потом вы быстро разворачиваете внешний слой ватной палочки, и обнаруживаете, что там, где два слоя соприкасались, вата черная и горячая, и вы осторожно дуете на нее, чтобы получить искру, которая затем быстро разбегается по ней, если вата у вас химически обработана – и тогда вы можете зажечь сигарету.
С охранником я разыграл настоящий спектакль. Он знал, что меня обыскали и отняли весь мой табак. В промежутках между его визитами я быстро выкуривал сигарету, и потом, когда он вновь подходил к двери и смотрел в глазок, камера была наполнена дымом.
Он оказывался внутри через пару секунд.
- Курить не положено! Ты знаешь это!
- Как я мог курить? – я недоуменно пожимал плечами. – Вы отобрали у меня весь табак! Я смерть как хотел бы покурить. Как я мог курить?
Озадаченный охранник уходил. Я знал, что теперь в течение нескольких минут он будет заглядывать чаще. Я ждал, когда частота подсматриваний в глазок уменьшалась, а потом повторял представление. И опять он врывался в камеру, а дым был еще гуще, чем прежде.
- Я не знаю, откуда этот дым, - искренне недоумевал я. – Мне бы очень хотелось раздобыть хоть немного такого табака. Должно быть, что-то не в порядке с вентиляцией!
Он так ничего и не обнаружил. Табак у меня закончился на пятый или на шестой день. Но пока он у меня был, разыгрывание этого спектакля с охранником хорошо помогало мне скрасить время своего заключения.
Меня там продержали десять дней. Я ожидал, что это будет месяца три, и я знал, что мне придется непросто. Я уже начал вести календарь, снова принялся наставлять себя и повторять многое из всего того, что раньше так помогло мне в Лефортово и Сухановке. Я пел песни во все горло – и никто меня не беспокоил. Я знал, что выдержать три месяца изоляции я смогу, хотя мне будет ужасно одиноко. И когда меня выпустили в конце десятого дня, мое заключение показалось мне пустяком, хотя я и был жутко голодным и ослабевшим по причине мизерных рационов.
Свободное копирование
