Когда я опять проснулся, в бараке было темно и все еще тихо, иногда из углов и с разных уровней коек слышался шепот. Я снова ощущал голод, но уже не сильный, его можно было терпеть. В это же время я чувствовал бодрость, оптимизм и был настроен на общение.
Я сел и стал высматривать пахана. Сашка-визирь поймал мой взгляд и дал знак, что он его для меня найдет. Валентин подошел и тепло улыбнулся, обнаружив меня отдохнувшим и бодрым. Он отрезал для меня хлеба и копченого мяса, а потом спросил: «Хочешь стакан настоящего чая?»
Чай в тюрьме был под запретом, но теперь я ожидал от этого человека чего угодно. Я энергично потряс головой, так как мой рот был набит белым хлебом и жирным мясом.
«Я имею в виду настоящий чай», - повторил Валентин с хитроватой улыбкой. Я просто пожал плечами и кивнул, так как понятия не имел, что он имеет в виду.
Валентин кликнул одного из шестерок – урку рангом ниже Сашки-визиря, и тот начал сооружать забавный костерок на бетонном полу рядом с окном. Основным топливом служили пластиковые рукоятки от зубных щеток, украденных у бедных политических. Было ясно, что никто из шоблы-еблы никогда не использовал зубной щетки по назначению. От пластика шел густой и смрадный дым, но большая его часть улетучивалась через окно. Шестерка держал кружку воды над огнем, пока вода не закипела. Потом он положил внутрь кусок спрессованного чая, и дал напитку несколько минут настояться. Затем, в то время как некоторые из урок низшего класса наблюдали со злобной завистью на расстоянии, чай был передан внутри группы, состоявшей из пахана, Сашки, того шестерки, что делал чай, и меня – каждый из нас, по очереди, сделал по глотку из дымящейся кружки. «Это называется чифирь, - сказал Валентин. – Он тебя взбодрит».
Взбодрит! Этот напиток практически снес мне голову! Я начал понимать, как эти ребята выживают в тюрьме без своих привычных наркотиков. Вскоре мое сердце стало колотиться очень быстро. Я был буквально заведен. Валентин ухмыльнулся, взглянув на меня: «Готов?» Я кивнул. Визири и некоторые более-менее цивилизованные урки собрались вокруг. Несколько политических нервозно подошли к краю нашей небольшой группы, сохраняя почтительную дистанцию. Я посмотрел на собравшихся – теперь я был в центре внимания, и уверен, что глаза мои сияли. Сердце билось как у бегуна на длинную дистанцию – таков был эффект от нескольких глотков чифиря.
Я начал: «Во время войны на оккупированной территории Франции был дом, в котором располагался один из самых свирепых отделов Гестапо из всех, созданных немцами. Дом этот находился по адресу улица Мадлен, тринадцать».
Слушатели были заворожены. Я столько раз пересказывал сам себе сюжет этого фильма, что, рассказывая его, мог видеть почти каждый его кадр. Я помнил выражения лиц актеров и даже тон, с которым они говорили ту или иную фразу. Я мог детально описывать жестокое лицо злодея из Гестапо, одежду героини и самолет, который был послан на бомбардировку немецкого убежища. В конце, когда главного героя должны были пытать в гестапо по адресу «улица Мадлен, 13», а второму герою нужно было вылетать на ночной рейд, чтобы сбросить бомбы, которые бы спасли его лучшего друга от агонии, и в то же время сохранили в тайне его секреты, глаза Сашки Визиря, как мне показалось, заблестели немного сильнее, чем обычно.
На улице уже стало светло. Со всеми удлиненными описаниями, рассказом о внутренних чувствах героев и дополнительными разъяснениями, которые я привел для того, чтобы не-американцам было проще понять каждый оттенок и нюанс всей истории, я проговорил всю ночь напролет. Чифирь и вправду помог мне держаться. Некоторые зевали, но никто не уснул. Я был польщен их реакцией. «Ну что, Алекс, малыш, - подумал я. – Если ты не вернешься на работу в посольство, то всегда сможешь подработать в качестве неплохого рассказчика!»
Пахан встал и тепло пожал мою руку. «Только что заступила новая смена охраны, - сказал он, - и мы получили кое-что, что, я думаю, очень тебя порадует». Валентину протянули пакет. Пахан развязал его, и на свет появилось несколько пачек новых, крепких русских сигарет. Валентин открыл одну пачку, и мне первому предложил закурить. Потом остальное было распределено по кругу между остальными – мы все курили, выдыхали дым и удовлетворенно улыбались друг другу. От действия табака моя голова немного закружилась. Хотя она уже итак кружилась от ощущения безопасности и того успеха, который я приобрел в компании Валентина Интеллигента.
Свободное копирование
