Матвеевка

М а т в е е в к а

 Год мы как-то маялись, болтались. Для меня привычно, я даже не роптал, но Люся-то была совсем молодая. И она тоже не роптала, с какой-то легкостью, без истерии все воспринимала, будто у нас в запасе еще что-то есть. Когда убедились, что и в резерве тоже ничего, пошла на первый тяжелый подвиг. А я, скотина, разрешил.

 Люся ушла на заочное отделение и, пользуясь тем, что в паспорте оставалась московская, временная студенческая прописка на пять лет, устроилась на работу.

 Архивариусом в центральный московский штаб новой, только что появившейся организации ВАЗ.

 Располагалась организация в Лаврушенском переулке, недалеко от Третьяковской галереи, в центре, удобно. И платили не минимальные 60 рублей, а чуть ли не сто. До этого мы получали две стипендии 30 плюс 30 плюс моя сторожевая ставка, еда под боком, но жилье в разных местах, а тут у нас появился шанс спать в обнимку. Тогда у нас не было сомнения что лучше.

 Однако квартира должна была стоить очень мало.

 Мне же из сторожей пришлось уйти. Во-первых, ясно, что очень далеко. Где бы мы квартиру не нашли, через ночь на Ломоносовский к девяти вечера. Утром, как есть, немытый, на факультет и, главное, каждую вторую ночь опять порознь спать, зачем же тогда Люся с очного уходила?

 Наверное, все это можно заменить двумя словами: тяжело жилось, но это история. В разных формах так жили миллионы. Вот я пытаюсь показать, как именно так.

 Самая дешевая наша квартира обходилась нам в 15 рублей.

 У меня не хватит грязных слов ее описывать, а матерными легко и убедительно передавать эмоции, но они не годны для передачи конкреций.

 Забавно, что мы в этом углу не прожили и года. Хозяйка – злобная бабка, годная к присвоению ей звания Бабы-Яги второго ранга, поменяла ее с однокомнатной квартирой вместе на полную двухкомнатную квартиру.

 К нам пришел, познакомился будущий жилец.

 - Зачем вам эта, простите за выражение...

 - Да не нужна она мне. Мне московская прописка нужна. Я женился на бабе только из-за прописки. У нее двухкомнатная была. Зачем ей двухкомнатная? Вот я и вырвал себе этот законный уголок. Только чтобы зацепиться. Прописка уже есть. Года не пройдет, и у меня будет нормальная квартира в Москве.

 Сняли мы комнату в двухкомнатной квартире нового дома в Матвеевке. Из нашего окна было видно главное здание МГУ. До станции электрички десять минут ходу. Еще десять минут – и станция метро. Удобно. Был даже автобус, который шел прямо или рядом к МГУ. Но долго.

 Хозяева были забавные. Она – Валя, статная молодая девка, ухудшенный вариант нашей дорогой подружки Вали Гришуковой. А он – Сеня, закомплексованный паренек, зашуганный, вроде калеки, хотя не видно в чем дело, внутри головочки, сантиметров на десять ее пониже.

 Он нам рассказывал:

 - Я с самого детства хотел жениться. Хорошую бабу за себя взять. Красивую. Деньги копил. Другие парни гуляли, меня приглашали, я денег на ветер не тратил, еще до армии кое-что поднакопил. Но для хорошей женитьбы мало пока.

 В армии только бы хорошей специальностью овладеть, нужной, денежной, я так командирам и говорил. Они меня учиться посылали. Вернулся после армии, хорошую работу быстро нашел, платят хорошо. За два года на двухкомнатную наэкономил. Присмотрел девушку, вот эту – Валю, скромную, красивую. Я ухаживать не стал, мы же по работе уже знакомы. Подошел к ней, так и так, пойдешь за меня, будем хорошо жить в двухкомнатной квартире. Она пошла. Мы пока детей не хотим. Комнату вот сдаем, деньги опять копим. А года через два и ребенка заведем, у нас к этому времени уже порядочно будет.

 С вашей помощью.

 Не помню, как разговор завернулся, я как-то этой Вале про Камасутру рассказал. Она гладить перестала, ко мне повернулась, глаза как первый раз от сна отошли:

 - Валер, ты дураку моему Сене эту книжку покажи.

 Я этому Сене не только книжку (перепечатку) показал, но и почитать дал. Он вернул на следующий день. Не заинтересовался.

 - Только Вале моей эту гадость не показывайте.

 А про содержание сказал так:

 - Там же все всем давно известное. Вот «по-обезьяньи», так это у нас «раком» называется.

 - Ты что, Сеня? Да ты прочти! По-обезьяньи-то вот как и вот, совсем иначе.

 - Ну все равно.

 Вторжение войск СССР (у нас говорили: Варшавского пакта) в Чехословакию было самой острой новостью. (Во! 1968 год. Третий курс.) Валя с выпученными глазами (искренними, пылающими праведным гневом, возмущенными, яростными) на меня набрасывается.

 - Да разве можно даже подумать, представить себе, чтобы мы – самая миролюбивая страна в мире, могли первыми ввести войска в другую страну?

 - А в Венгрию?

 - Ну, в Венгрию... Там так и надо было делать.

 Этот прием глупого утверждения в споре запомнился мне на всю жизнь. Я этот пример часто студентам приводил как неопровержимый прием женской логики.