Наконец, на шестнадцатые сутки в уходящую на допрос группу меня не взяли. Я был удивлён, уже привык ходить. Ушли без меня. Целый день провалялся на нарах. Выйти из барака и побродить по лагерю нельзя, кричат:
- Возвращайся в барак!
Говорить не хочется, думать тоже, хоть кроме меня есть ещё пленные, их тоже не берут на допросы. Каждый лежит, молчит, ходит, тоже молчит.
- Долго ли нас ещё будут мучить? – думал я.- Вот она, наша Родина. Как она встретила нас, унизила и опозорила, а посол об этом ничего не сказал. Ну, и пусть. Я всё равно буду на своей Родине. У фашистов всё ждал конца войны, и вот – дождался.
Прошло два дня, как прекратили меня водить на допрос. Лежать надоело, хотелось что-то делать. За полмесяца почувствовал, что начал худеть. В животе что-то ныло. Может, это от психического расстройства или от плохого питания? Вдруг после завтрака сразу всех выстроили. Перед строем вышел офицер с бумагой и начал выкрикивать фамилии. Слышу:
- Козлов Сергей!
Я вышел из строя. Нас набралось не меньше тридцати человек, которых отвели в сторону.
- Ну, опять на допрос,- подумал я.
Но к нам подошло несколько офицеров, видно, что из разных родов войск. Один офицер подошёл ко мне и спросил:
- Как фамилия, где и кем служил, возраст, откуда родом.
Я на всё быстро ответил.
- Идём со мной.
Мы подошли к столу, который был специально принесен сюда, а за ним сидели военные и что-то писали. Мой сопровождающий что-то тихо сказал одному сидящему за столом капитану. Тот начал перебирать папки и одну отдал ему, отметив у себя в списке. Сопровождающий меня старший лейтенант расписался в получении документов. Подвёл меня к грузовой машине, которая стояла в стороне от площадки.
- Садись!
Я влез в кузов. Он вернулся, а через некоторое время привёл ещё троих, которые тоже сели в кузов машины. Старший лейтенант сел в кабину, и мы двинулись. Ехали по той же дороге вниз из Бухенвальда в г Веймар.
- Ну, кажется, пронесло, -подумал я. - Это уже точно везут в какую-то воинскую часть.
Свободное копирование
