У бауэра - 11

Готовясь к побегу в Швейцарию, я не решился посвятить в это дело девчат. И не то, что я кому-то недоверял, а просто боялся за их жизни. Если побег совершит девушка, её поймают, накажут и возвратят к прежнему хозяину. А если побег совершит парень, его побьют и в гестапо, а там конец. И если с парнями будет девушка или несколько, то , вероятнее всего, их путь также в гестапо. Друзей – напарников для побега пока не имелось, все очень боялись. С другими ещё не познакомился. Вот и приходилось откладывать задуманное. О текущей жизни в мире больше всего узнавал по радио. У моего хозяина был радиоприёмник, стоял в гостиной, где каждый день сидела парализованная хозяйка. Как-то она сказала мне:

-Ханс, не бойся меня. Включай радио, когда есть время и слушай. Конрад, тоже ничего не скажет.

Я поблагодарил, но включать не стал, боялся провокации. За слушание радио полицаи били и отправляли в гестапо. Конечно, хозяева догадывались про мою боязнь. И вот как-то хозяин при мне включил радиоприёмник и подозвал меня. Сначала слушали Лондонское радио, неплохо освещали ход войны, но я плохо понимал быстрый разговор. И в нужное время хозяин переключил на Москву, тут стал я понимать, а он нет. После этого случая я включал радиоприёмник при хозяйке, слушал нашего диктора Левитана, передающего фронтовые сводки. Хозяйка спрашивала, что передают. Я скупо отвечал. С этого момента начал сообщать своим товарищам и девчатам новости с Родины.

Часто через нашу территорию пролетали не эскадрильи, а целые огромные скопища американских самолётов бомбить немецкие города. Они больше всего бросали бомбы на железнодорожные станции и на военные заводы. Сёла не бомбили.

Как-то мы были с хозяином в лесу, километров четыре от села. Спиливали деревья (бук), очищали, распиливали на метровые чурки, а потом складывали в поленницу. Работали несколько дней. На ночь приезжали домой. Это было зимнее время 1943 года. Каждый божий день смотрели на пролетающие самолёты как раз над нашим лесом. И вот я впервые узнал, что самолёты в движении делают помехи вражеским радиолокационным станциям. При полёте с самолётов выкидывали тонкую, узенькую – сантиметров тридцать длины алюминиевую фольгу. Она, кувыркаясь, опускалась медленно на землю, падала и на наш лес и даже нам на головы. Я находил даже не развязанные пучки этой фольги. Когда пролетали самолёты, они летели с юга – с северного побережья Африки, то хозяин велел прекращать работу. Сам садился на бревно и смотрел на них, а мне разрешал заниматься чем угодно. Я собирал пучки фольги, залазил высоко на деревья, чтобы рассмотреть самолёты.