После похорон Федотова, я близко сошелся с Дружининым, любил у него бывать и гулять с ним по Большому проспекту Васильевского острова. Он показывал мне свою прежнюю квартиру с бельведером и садом против Смоленского поля, в которой у него бывал Федотов с товарищами.
Федотова схоронили скромно. Затем его сослуживцы и друзья поставили ему памятник с бронзовым бюстом, довольно похожим. Там лежит он на кладбище, городе мертвых, где покоятся юноши, старцы, родные, друзья и враги, таланты, счастливые и несчастные -- и мать природа ждет и нас к себе в урочный час. Отведут там каждому из нас "червивую коморку", как говорил Федотов, из которой не встанем.
Федотов был сложен крепко, взгляд его умных глаз был ясный и насмешливый, когда он подшучивал. Между его рисунками часто встречается его собственный портрет, более или менее схожий, но есть один портрет, помещенный в брошюре Сомова, который можно назвать вполне удачным; голова Федотова подперта рукой; в этой позе он выразился весь, когда он бывал один у себя, и задумался. Но Федотов обыкновенный, каким все его знали, не имел такой физиономии. Внимательный наблюдатель мог бы заметить в выражении его лица, кроме ума и насмешки, грусть, а также юмор, который везде сказался в его произведениях. Это был художник самородный и русский; он метко бичевал недостатки, бичевал больно; и вызывая смех над пошлостью и пороком, заставлял задумываться и скорбеть. Портрет Федотова, который совершенно схожий, был сделан С. А. Левицким с натуры в 50-х годах, и с него же была снята фотография с головой в вершок приятелем моим П. А. Захарьиным и подарена мне. Портрет этот находится теперь у Ив. Ник. Терещенко при моей коллекции Федотовских рисунков и набросков (в количестве 469 номеров).
Художник-мученик Федотов, я уверен, дождется биографа и критика, который сделает ему настоящую оценку. Но и мы, которые лично знали Федотова, слышали, видели его работы,-- должны преклониться перед ним. Мы знаем, какое серьезное значение имеет Федотов в истории отечественного искусства, и какая добросовестная лепта вложена им для развития живописи. Он отдал себя всего, отказался от мирского соблазна и принес себя в жертву высокому идеалу, к которому стремился; и жизнь его -- высокий пример для нас. Он показал нам, как каждый из нас должен трудиться на избранном им поприще, как исполнять свой долг, не жалея сил и времени. Жизнь его должна служить примером не для одних художников, но и для всех нас, русских. Такие люди, как Федотов, редки везде. Как молчаливо переносил он нищету и поражавшие его удары судьбы. Терпя холод и голод {Федотов тратил на еду по 25 коп. в день, вместе со своим денщиком, покупая кушанье, по старому знакомству, в Финляндских казармах на солдатской кухне.}, вынуждаемый крайностью,-- он писал копии со своих собственных произведений. Трудно представить себе что-либо безотраднее для художника, как копировать самого себя, в то время, когда душа рвется высказать назревшее в душе, сказать новое слово. Он мог бы создать произведение, которое избавило бы его от нищеты, пошлости, мелочей жизни, которые отравляли его существование. Но он был бессилен против них; никто не протянул ему руку помощи.
Мощная натура Федотова боролась молча -- люди не понимали намеков, высказанных в его баснях, не поняли душевного вопля, вылившегося в них; наконец, организм не выдержал и разразился горькими, кровавыми слезами на Смоленском поле. Эти слезы были предвестники охватившего его безумия. Конец наступил быстро. Только тогда всем стало ясно, что не век же человек может бороться, и кого искусство потеряло в лице Федотова.
Масса рисунков и чертежей была сделана Федотовым в течение жизни; их следует собрать в одно издание, и тогда только можно судить о нем, как художнике. Его добросовестное отношение к изучению антик, анатомии человека и лошади, драпировок, натуры, пейзажа, характеров людей,-- все проявится в таком издании. Наряду с этим наглядно предстанет тогдашнее общество. Вникните в каждую фигуру, изображенную Федотовым, и вы поймете, какое глухое и тяжелое было время. Глядя на его работы, читая со вниманием "Майора" и его басни, полные юмора, вы поймете глубокую горечь, наполнявшую душу автора, негодование и сдерживаемые рыдания.
Рисовал Федотов прекрасно. Каждая черта его рисунка была сознательная, характерная, грациозная, смеющаяся или насмешливая, всегда правдивая. Рука слушалась его мысли и чувства, он понимал вполне красоту, и, при своей редкой наблюдательности, умел подметить карикатурные черты. При более благоприятных условиях жизни Федотов скоро достиг бы совершенства и стал бы мировым сатириком-юмористом.
Так закончил я свои воспоминания о Павле Андреевиче Федотове, сообщенные мною в Москве 23-го января 1893 года в "Обществе Любителей Художеств". Собрание выслушало меня внимательно, и тут же постановило: почтить память Федотова каким-нибудь добрым делом. Сейчас было сделано несколько предложений и даже заявлено о необходимости открыть подписку для постановки Федотову памятника {См. газету "Новое Время" 30 января 1893 года.}.
Я ушел под тяжелым чувством, и мне невольно пришли на память стихи гениального народного поэта:
On les persecute, on les tue;
Sauf, apres un lent examen,
A leur dresser une statue,
Pour la gloire du genre humain.*
* Chanson de Beranger -- "Les Fous".
[Из стихотворения Беранже "Безумцы":
Мы преследуем их, убиваем -
И статуи потом воздвигаем,
Человечества славу прозрев... -- Примеч. ред.]
Что же!.. думал я, поставим и мы, русские, памятник Федотову, но не с тем, чтобы похвастать обилием своих гениев и талантов, а с тем, чтобы памятник этот напоминал о виновности нашей и равнодушии к великому художнику, нашей тупости, которая загубила столько лучших и гениальных русских людей.
После этого памятного для меня вечера в "Обществе Любителей Художеств", на котором было выражено столько горячего сочувствия мученику П. А. Федотову, прошло десять лет. Наступила пятидесятилетняя годовщина со дня его смерти. Для характеристики и оценки "Общества Любителей Художеств" любопытно знать, чем ознаменовало оно этот день? Много ли в течение десяти лет, собрало оно денег на так широко задуманный памятник Федотову? Как откликнулись наши другие художественные общества обеих столиц? Как отнеслись русские художники и Императорская Академия Художеств к памяти умного, даровитого и несчастного академика?..
О подписке на памятник Федотова ничего не слышно. Не знаю, что сделало "Московское Общество Любителей Художеств", но мне достоверно известно, что остальные художественные общества, художники и Академия оказались глухи, немы и холодны, как мертвые или спящие в летаргии. Они не отозвались ни единым звуком в пятидесятилетнюю годовщину смерти русского художника первой величины. В этот день лишь только офицеры того полка, в котором когда-то служил Федотов собрались, помянули товарища и по обычаю отслужили по нем панихиду. Между тем, Федотов погиб не от пули, ядра или сабли, он положил душу свою и жизнь на пользу нашу, чтобы проложить новый путь нам, художникам. Честь и слава товарищам его по оружию в полку, помянувшим его! Честь и слава ему, погибшему в борьбе за правду и развитие русского искусства! Позор и стыд неизгладимый нашей Академии Художеств!.. Позор всем нашим художникам и любителям!.. Следовало бы и мне почтить Федотова, послать свою лепту на его могилу, написать что-либо о нем и напечатать в котором-либо из столичных журналов или газет; но, живя за тысячу верст в провинции, я не сделал этого. Не исключаю и себя из числа оглашенных, и сердце мое болит за себя и за других...
Лев Жемчужников
14-е января 1903 года
Свободное копирование
