1 февраля
Игнатьев был вчера у великого князя для объяснения по поводу нашего столкновения. Начал он очень развязно, но великий князь дал ему почувствовать неприличие его поступков, и хотя очень знаком с ним с детства (они детьми играли вместе, и Михаил Николаевич говорил ему вследствие того "ты"), его высочество стал титуловать его "ваше сиятельство" и "вы, милостивый государь". Тогда Игнатьев переменил тон, заявляя, что одного желания великого князя было бы достаточно, и даже без доклада государю все было бы улажено. "Во всем виноват государственный секретарь,-- прибавил он.-- Вместо того чтобы дружески переговорить со мною, Егор Абрамович поднял целую историю и так у меня распетушился, что я не знал, что с ним делать".
"Я слишком хорошо знаю Егора Абрамовича, чтобы этому верить,-- ответил великий князь.-- Он всегда предпочитает дружеские объяснения, но вы не хотели дружить с нами".
Игнатьев на минуту смутился и сказал, что ему больно, что великий князь так мало ему доверяет, что он, с своей стороны, был всегда предан его высочеству и всегда готов доказать это наделе. При этом Игнатьев поцеловал великого князя в плечо.
"Тогда я смягчился,-- продолжал великий князь,-- и, взяв его за руку, сказал ему дружески: "Любезный Игнатьев, ты играешь в плохую игру. Ты идешь еще несравненно далее, чем Лорис-Меликов. Ты воображаешь себя новым Аракчеевым. Это дурная система -- ты раздражаешь всех. Конечно, ты считаешь себя сильным. Очень может быть. Но предваряю тебя, что поссорить племянника с дядей тебе не удастся... Поверь мне, что, действуя как теперь, ты плохо кончишь.
Знаю, что ты умен и ловок; но не забывай евангельского изречения: "Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби"". Затем его высочество подал Игнатьеву руку и простился с ним.
* * *
Игнатьеву решительно не везет. В Комитете министров дошло почти до скандала. Островский и Игнатьев требовали, чтобы в заключение Комитета было внесено что-то такое, чего раньше не было. Рейтерн, в качестве председателя, объявил, что этого он допустить не может. Игнатьев настаивал. Тогда Рейтерн сказал, что включение в журнал того, что решено не было и что даже не обсуждали, было бы подлогом, на который он считает себя неспособным... Общее молчание, и Рейтерн закрыл заседание.
Дондуков-Корсаков называет Игнатьева шулером, у которого всегда в кармане крапленые карты. Шувалов же говорит, что он такой акробат, который пройдет по слабо натянутому канату без балансира.
В общем собрании Государственного совета скончался скоропостижно князь А.А.Суворов. Его все чрезвычайно любили как доброго, ко всем приветливого и рыцарски честного человека. В отношении же государственном утрата невелика. Суворов был всегда под влиянием лиц, его окружавших. Будучи генерал-губернатором Прибалтийского края и пользуясь полным доверием императора Николая Павловича, он был в то же время слепым орудием баронов, и вследствие того край совершенно онемечился. Если бы не слабость Суворова в прежние времена, то не было бы надобности в тех крутых мерах, которые многими предлагаются теперь по отношению к Остзейским губерниям и которые, по всей вероятности, приведутся в исполнение.
Начался решительный поход против барона Николаи: Катков, Победоносцев, Игнатьев, Островский.
Свободное копирование
