Путешествие в страну всевозможных невозможностей - 3

В Финляндии я поступил на службу в Министерство иностранных дел и в течение целого года ездил в Москву в качестве дипломатического курьера Министерства. Однако осенью 1922 года эта моя работа неожиданно прекратилась: большевики отказались визировать мой дипломатический паспорт. Одновременно с этим в Петрограде была арестована моя жена. Через несколько месяцев в Петрограде в помещении бывшего ресторана «Контан»[1] начался большой показательный процесс «финляндских шпионов».

Моя личность в этом процессе не фигурировала. Провал произошёл с другим дипломатическим курьером, а именно с Вернером Парвиайненом, но одной из центральных фигур процесса оказалась моя жена; обвинённая по статье, предусматривавшей недоносительство, она была приговорена к 5‑летнему тюремному заключению.

Во время пребывания жены в тюрьме умерла наша малолетняя дочь[2]. Это горе, пребывание в тюрьме и всё пережитое так отразились на психике моей жены, что, когда через два с половиной года мне удалось устроить обмен её на двоих пойманных в Финляндии советских агентов и таким образом добиться её освобождения и репатриации в Финляндию, она была издёрганным, полунормальным, пристрастившимся к наркотикам и, по существу, погибающим человеком.

Моя работа по оказанию помощи Финляндии связала меня с финскими военными. С течением времени связь эта становилась интенсивнее и крепче, и, несомненно, что за последнее время моего пребывания, а также во время моих дипломатических поездок мне удалось оказать довольно много услуг финляндской разведке. Большой круг знакомых в Петрограде сильно облегчал мою работу в этом направлении, но в 1923 году, когда я был лишён возможности сам посещать Советский Союз, и в особенности после шумного процесса, на котором фигурировала моя жена, продолжать там работу стало очень трудно. По своей работе я был связан с Финским Генеральным штабом, исключительно с ним. Отношение ко мне там было хорошее, покидать его ряды мне не хотелось, и потому, когда моя работа, выполняемая для Штаба, поневоле должна была прекратиться, я взял на себя другую обязанность — организацию отдела русской печати при Финском Генеральном штабе. Сущность этой работы заключалась в прочтении всего печатного, что выходило в Советском Союзе по вопросам, которые могли интересовать Штаб, выписках из этой литературы соответствующих материалов, в систематизации их и составлении архива из собранных выдержек. Моя компетенция для такого рода ответственной работы была, конечно, недостаточна, вследствие чего мне пришлось привлечь к ней соответствующих специалистов. На этом посту я проработал до весны 1938‑го, после чего окончательно перешёл к другой деятельности: используя мои скромные художественные способности, я посвятил себя рекламе, которой я интересовался и раньше, и которой занимался параллельно с работой в Штабе ещё с 1929 года.