Дом на горе - 3

Посещая учеников на дому, мама иногда брала меня с собой. И вот мы с ней идём по селу. Зима, мороз, дым из труб стоит столбом. Мы заходим в один дом, в другой… Дошли до самого конца Верха, и здесь тоже оказался маленький магазинчик. Заходим. Небольшое тёмное помещение, в дальнем углу тускло горит какая-то лампа. За прилавком стоит продавец-большая весёлая женщина. В магазине никого, кроме нас, и она нам очень рада, т.к. ей одной скучно. На полках за спиной продавца стоят какие-то банки, на одной из них нарисована женщина, кормящая грудью улыбающегося младенца. Скорее всего это было какое-то детское питание. А на прилавке лежит большая замёрзшая рыбина, длинная, толстая, с огромной головой, - как бревно. Наверное, это был сом. Лежал он целый, неразрезанный. Народ в Потьме жил тогда очень бедно и такой деликатес был ему не по карману…

А мама моя всю жизнь до страсти любила солёную селёдку. Но побаловать себя этим «деликатесом» ей случалось очень редко, живя в Потьме. Однажды - дело было летом - наша соседка баба Шура каким-то образом заимела селёдочку. Мама, узнав об этом, не могла удержаться и договорилась с ней об обмене (почти совсем как в басне И. Крылова «Ворона и лиса»). Быстренько собралась и побежала в лес за грибами. Лес, как я уже говорил, был совсем рядом, километра полтора-два от дома. День был тёплый, хоть и пасмурный. Мы с Сашей чем-то занимались, не отходя от дома. Прошло совсем немного времени, и вот мама уже возвращается из леса. Мне из-под горы видно её, торопливо спешащую по верху горы к дому с корзиной в руках: то ли маме не терпелось отведать селёдочки, то ли мама боялась попасть под дождь, то ли беспокоилась за нас, своих оставленных без присмотра детей. Бартерная сделка состоялась, и вот уже мама лакомится за столом селёдкой с луком и маслом. Досталось, конечно, и нам с Сашей, но мы, как и все дети, больше любили сладкое, чем солёное.

Прожиточный минимум в деревне всегда определялся наличием коровы. Есть корова - с голода уже не умрёшь, будешь жить. Нет коровы-пойдёшь по миру побираться. Хотя даже мне сейчас трудно понять такое значение коровы в сельской жизни, а что уж говорить о нынешних городских поколениях. У нас это была Жданка. Появилась она у нас ещё до рождения Саши, когда папа с мамой начинали жить своим домом и обзаводились хозяйством. Когда я подрос, Жданка уже была в солидном возрасте, а папа с мамой сетовали на маленькие надои. Но мы все её очень любили. Тихое смирное животное с большими влажными глазами, грустными и задумчивыми, - как её было не любить!.. Место в стойле у неё всегда было чисто убрано, это делал папа рано утром, когда мы с Сашей ещё спали. Летом Жданка все дни проводила на выгоне в стаде. В это время она и доилась два, а то и три раза в день, в отличие от зимы, когда мама в день надаивала молока не больше ведра. Однажды мама взяла меня с собой на дневную дойку. Стадо расположилось на отдых на берегу маленькой речки Семилейки, протекавшей километрах в двух от Потьмы в сторону Больших Посёлок. На небе ни облачка, жара, зеркальный блеск кристально чистой воды слепит глаза. Мама подсела к Жданке, обмыла ей вымя, подставила чистое почти новое ведро, и вот уже первые тугие струйки парного молока застучали по дну ведра. Я босыми ногами шлёпаю в холодной речной воде. Камешки на дне речки гладкие и белые. Среди них резвятся мальки гольцов. Пытаюсь поймать их зачем-то, но тщетно. Слышу голос мамы. Доить она уже закончила, обвязала ведро чистой марлей и ополоснула свои руки в речной воде. Жданка уже улеглась на берегу отдыхать, задумчиво жуя свою жвачку. Мы попрощались с ней до вечера и тихонько пошли домой. От ведра исходит тяжёлый запах парного молока, высоко в небе вьётся и поёт жаворонок, дорожная пыль обжигает мои босые ноги, солнце печёт неимоверно мою стриженую голову… Рядом не торопясь идёт моя мамуля, молодая и сильная… На душе тихо и спокойно. Жизнь!.. Думал ли я тогда, что она когда-нибудь закончится? Впереди была вечность!...

Вечером мама встречала Жданку в Серёдке села, где прогоняли стадо, и вела домой. Но сразу Жданку не загоняли в стойло, а привязывали к тополю, росшему под горой вблизи родничка. Здесь её мама доила, здесь наша коровушка отдыхала на свежем воздухе в долгие тёплые летние вечера, неторопливо жуя свою жвачку и глядя на мир своими печальными влажны-ми глазами.